Вячеслав Маликов: Без пистолета, без имени

— Но я серьёзно…, — растерялась Настя.

— Он понимает, — кивнула Ишикава. — Ты сама просто не понимаешь, что говоришь. Дядя Шань не хочет приглашать быть рядом с ним кого угодно. Он слишком сильно не доверяет людям — по его мнению, большинство людей не заслуживают даже взгляда окружающих.

— Это комплимент? — окончательно запуталась Настя.

— Можешь считать это комплиментом, — согласилась Ишика. — Но дядя Шань никогда не хвалит ни за что. В общем, если вкратце: ты ему понравилась, можешь оставаться сколько хочешь у нас. Будешь мне помогать по дому — классно!

— Спасибо, дядя Шань, — то ли кивнула, то ли поклонилась Настя чудаковатому на её взгляд китайцу. Тот церемонно поклонился в ответ, низко склонив голову.

С трапа аэробуса медленно спускался высокий человек с тёмно-русыми волосами, подстриженными под армейский бокс. Из одежды на нём были лишь чёрные брюки, рубашка и ботинки. Из вещей — солнцезащитные очки и толстый бумажник, набитый кредитными карточками и банкнотами. В бумажнике так же можно было бы увидеть цветную фотографию тринадцатилетней девочки. Ещё в кармане брюк лежал брелок в форме кольца, с которого свисало девять обрывков цепочек разной длины и размера. На брелоке болтался единственный ключ в виде углепластикового прямоугольника со множеством миниатюрных отверстий. На таможне у человека проблем не возникло: паспорт международного образца, выданный на непонятную и никогда не существовавшую фамилию, легко открыл двери в Гонконг. Человека не интересовало, какое имя написано в предъявляемом им самим паспорте — его мало что интересовало и волновало. Он знал только одно: ему нужно найти девочку, чья фотография хранилась в отдельном отсеке его портмоне. Больше ничего.

— Ух…, — Ишика тяжело плюхнулась на стул, уронив голову на столешницу письменного стола. Следом за ней в комнату поднялась Настя. Поставив на пол Славу, она оглянулась вокруг. Сквозь зашторенные окна пробивался свет, кровать представляла собой ворох смятых простыней, одеял и подушек. В общем, здесь всё было как обычно.

— Пыльно тут, — проворчал плюшевый медвежонок, косолапо вышагивая по дереву пола.

— Возьми да протри пыль, — огрызнулась Ишика, поднимая голову. Но посмотрела она не на кибернетического медведя, а на Настю:

— Есть идея, чем заняться этиим вечером. Ты как?

— Почему бы и нет? — пожала плечами Настя.

— Ты бы сперва узнала что за идея, прежде чем соглашаться, — медведь уселся на пол в квадрат солнечного света, пробивавшегося сквозь шторы, смешно плюхнувшись на попу.

— Зануда, — Ишика показала Славе язык.

— Он такой, — кивнула Настя. — А что мы будем делать?

— Сперва мы переоденемся, — Ишика, словно забыла про усталость, резво бросилась к платяному шкафу, на ходу стягивая с себя мастерку. Замерев перед открытыми створками шкафа, она сняла спортивные штаны, оставшись в нижнем белье. Сунув обе руки в гору одежды, она обернулась на подругу:

— А вот тебя мы будем переодевать особенно тщательно.

— Почему? — удивилась Настя-Ленина.

— Да потому что ты одета непонятно во что! — категорично заявила Ишика, возвращаясь к перебиранию разноцветных тряпочек.

— Разве? — Настя опустила голову вниз, разглядывая себя. На ней были голубые джинсовые брючки, белая майка с длинным рукавом и белые кроссовки немецкой фирмы «Адидас».

— Конечно! Разве красивенькие девочки так ходят? — Ишика переодевала нижнее бельё, меняя его с повседневного белого на чёрно-красное атласное. Медведь Слава сидел в это время лицом к ней, закрыв глаза передними лапами, чтобы не подглядывать.

— А как ходят красивые девочки? — осторожно спросила Настя.

— Она тебя сейчас научит, — пробубнил медвежонок, продолжая закрывать лицо мохнатыми лапами.

— Во-первых, снимай с себя этот приличный прикид. Цивильный видок ни к чему вечером. Хорошо хоть у нас с тобой размер один — не надо париться с этим, — Ишикава выдернула из лежащей перед ней кучи одежды небесно-голубые бриджи и бросила их Насте:

— Одевай!

Сама Ишика взяла с полки пояс с хвостиком длиной в метр и задумчиво покрутила его в руках:

— Ты знаешь что это?

— Пояс? — неуверенно предположила Настя.

— Пояс, — согласилась Ишика, — но не простой, а нейротический.