Уильям Гибсон - Нейромант

— Я должен перекусить древко, — сказал он. — Оно слишком близко от артерии.

Мэлкам кивнул. Его лицо было сероватым и блестящим от пота. Кейс посмотрел на 3Джейн.

— Осталось не так уж много времени, — сказал он.

— Для кого именно?

— Для каждого из нас. — Прозвучал щелчок, когда Хидэо перекусил металлическое древко стрелы. Мэлкам застонал.

— Ну правда, — сказал Ривьера, — тебя не позабавит слышать, как этот неудавшийся мошенник в отчаянии набивает себе последнюю цену. Сама безвкусица, могу тебя заверить. Закончится тем, что он встанет на колени, предложит продать тебе свою маму, исполнить самые скучные сексуальные утехи…

3Джейн закинула голову назад и засмеялась.

— Правда, Питер?

— Призраки собираются смешаться сегодня, леди, — сказал Кейс.

— Зимнее Безмолвие идет навстречу другому, Нейроманту. Окончательно. Вы знаете это?

3Джейн подняла брови.

— Питер предполагал что-то вроде этого, но расскажи мне еще.

— Я встретил Нейроманта. Он говорил о твоей матери. Я думаю, он что-то вроде гигантского конструкта, для записи личности, только он полностью перезаписываем. Конструкты думают, что они там, будто это реальность, но это просто продолжается вечно.

3Джей выступила из-за кресла-каталки.

— Где? Опиши место, этот конструкт.

— Побережье. Серый песок, как серебро, которое нуждается в полировке. И бетонная штука, вроде бункера… — Он помедлил. — Ничего интересного. Просто старая развалина. Если уйти достаточно далеко, ты вернешься туда, откуда начал.

— Да, — сказала она. — Марокко. Когда Мари-Франс была девочкой, за годы до того, как вышла замуж за Эшпула, она провела лето в одиночестве на том побережье, обитая в заброшенном блокгаузе. Там она сформулировала базис своей философии.

Хидэо выпрямился, отправляя кусачки в штаны. Он держал по куску стрелы в каждой руке. Мэлкам держал глаза закрытыми, его рука крепко сжимала бицепс.

— Я перевяжу, — сказал Хидэо.

Кейсу удалось упасть перед тем, как Ривьера поднял игломет для прицельной стрельбы. Иглы прожужжали мимо его шеи как сверхзвуковые комары. Он перекатился, увидев, как Хидэо поворачивается в еще одном шаге своего танца, с обращенным к себе наконечником стрелы в руке, древко лежит вдоль ладони и твердых пальцев. Он бросил из-под руки, запястье размазалось в движении, в руку Ривьеры. Игломет ударился в плитки в метре поодаль.

Ривьера закричал. Но не от боли. Это был вопль ярости, такой чистый, такой безупречный, что в нем отсутствовала всякая человечность.

Два тугих луча света, рубиново-красные иглы, ударили из района груди Ривьеры. Ниндзя заворчал, качнулся назад, закрыв руками глаза, затем вернул равновесие.

— Питер, — сказала 3Джейн, — Питер, что ты наделал?

— Он ослепил твоего клонированного мальчика, — равнодушно сказала Молли. Хидэо опустил сложенные чашей ладони.

Застыв на белых плитках, Кейс увидел едва заметные струйки пара, выходящие из разрушенных глаз. Ривьера улыбнулся.

Хидэо проделал свой танец, возвращаясь по своим следам. Когда он встал над луком, стрелой и Ремингтоном, улыбка Ривьеры сошла на нет. Он согнулся — кланяясь, как показалось Кейсу — и нашел лук и стрелу.

— Ты слепой, — сказал Ривьера, делая шаг назад.

— Питер, — сказала 3Джейн, — разве ты не знаешь, что он действует в темноте? Дзэн. Так он тренируется.

Ниндзя вставил стрелу в лук.

— Теперь ты будешь отвлекать меня голограммами?

Ривьера пятился прочь, в темноту за бассейном. Он врезался в белый стул; его ножки продребезжали по плитке. Стрела Хидэо дернулась. Ривьера сорвался и побежал, перепрыгнув через низкую, зазубренную секцию стены. Лицо ниндзи было увлеченным, наполненным тихим экстазом. Улыбаясь, он мягко зашагал в тени за стеной, с оружием наготове.

— Джейн-леди, — прошептал Мэлкам, и Кейс повернулся, и увидел, как тот сгребает дробовик с плиток, кровь заляпывает белую керамику. Он встряхнул косичками и положил толстое дуло на сгиб раненой руки. — Это снесет тебе голову, ни один вавилонский доктор не починит.

3Джейн уставилась на «Ремингтон». Молли освободила руки от складок полосатого одеяла, поднимая черную сферу, которая заключала в себе ее кисти.

— Сними, — сказала она, — сними это.

Кейс поднялся с плиток, встряхнулся.

— Хидэо достанет его, даже вслепую? — спросил он у 3Джейн.

— Когда я была ребенком, — сказала она, — мы любили завязывать ему глаза. Он попадал стрелами в масти на игральных картах с десяти метров.