Уильям Гибсон: Нейромант (сборник)

Neuromancer. Copyright © 1984, 1986, 1988 by William Gibson

Burning Chrome. Copyright © 1986 by William Gibson

© В. Ахметьева, перевод, 2015

© А. Гузман, перевод, 2015

© А. Етоев, перевод, 2015

© А. Комаринец, перевод, 2015

© А. Корженевский, перевод, 2015

© С. Красиков, перевод, 2015

© В. Ларионов, перевод, 2015

© М. Пчелинцев (наследники), перевод, 2015

© А. Чертков, перевод, 2015

© В. Еклерис, иллюстрация, 2015

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

Настолько объемного, ощутимого образа будущего не создавал еще никто после Сэмюеля Дилэни с его классическими повестями 1960-х годов.

Выдающееся достижение!

Столько лет я ждал, когда же явится ни на кого не похожий новый талант, – и вот он наконец явился.

Проза Гибсона, невероятно искусная и ясная, на глазах оборачивается электрической поэзией хай-тека.

«Нейромант» – это долгожданный глоток свежего воздуха.

Убедительная панорама будущего, проработанная с невероятным тщанием и размахом. Гибсон создал целый новый жанр.

«Нейромант» заслуживает феноменального успеха… ИДИТЕ И ЧИТАЙТЕ!

Небо над портом напоминало телеэкран, включенный на мертвый канал.

– Разве же я употребляю? – услышал Кейс, продираясь сквозь толпу к «Тацу». – Просто у моего организма острая алкогольно-наркотическая недостаточность.

И голос рожденного в Муравейнике, и шуточка муравьиная. В «Тацубо», где собирались все больше спецы-экспаты, можно просидеть неделю и слова не услышать по-японски.

Размеренными движениями протезированной руки бармен Рац выставлял на поднос кружки бочкового «Кирина». При виде Кейса он осклабился восточноевропейской сталью и коричневой гнилью. Тот нашел себе место у стойки между невероятно загорелой шлюхой из команды Лонни Зоуна и высоким африканцем в отглаженной морской форме, с аккуратными рядами племенных шрамов на щеках.

– Утром заходил Уэйдж с двумя своими. – Здоровой рукой Рац пододвинул Кейсу кружку. – Не за тобой?

Тот молча пожал плечами. Девица справа игриво хихикнула и толкнула его локтем.

Улыбка бармена стала еще шире. О его безобразии ходили легенды. Нынче, когда красота доступна каждому – и за вполне умеренные деньги, – отсутствие оной воспринимается как нечто чуть ли не геральдическое. Допотопная механическая рука при каждом движении жалобно завывала. Это был русский военный протез – семифункциональный манипулятор с механической обратной связью, заключенный в грязно-розовый пластик.

– Слишком уж вы артист, герр Кейс. – Рац издал хрюкающий звук, заменявший ему смех. Почесал розовой клешней свисающее через ремень брюхо. – Артист слегка комического плана.

– А то, – ответил Кейс и отхлебнул пива. – Должен же кто-то в этой тошниловке ломать комедию. У тебя ведь – хрен получится.

Шлюха захихикала октавой выше.

– И у тебя, цыпа, тоже не выйдет. И вообще, вали-ка ты отсюда. Мистер Зоун – мой лучший друг.

Девица в упор взглянула на Кейса и беззвучно ощерилась. Но все-таки ушла.

– Боже! – закатил глаза Кейс. – Ну что за бордель ты здесь развел? Выпить спокойно нельзя.

– Выпить ему захотелось! – Рац усердно тер тряпкой шершавое дерево стойки. – Зоун отстегивает процент. А тебя я пускаю только в качестве аттракциона.

Кейс поднес кружку к губам, и вдруг наступила странная тишина, когда множество собеседников в разных концах зала умолкли одновременно. В следующее мгновение раздалось истерическое хихиканье шлюхи.

– Ангел пролетел, – буркнул Рац.

– Китайцы! – взревел пьяный австралиец. – Херовы китаёзы изобрели сращивание нервов. На этом, мать его, материке нервы так тебе заштопают, что и шва не заметишь, носи до гроба.

– А вот это, – сказал Кейс, глядя в стакан и чувствуя поднимающуюся откуда-то изнутри желчную горечь, – хрень собачья.

И впрямь хрень. В области нейрохирургии японцы забыли, за ненадобностью, гораздо больше, чем китайцы когда-либо знали. Подпольные клиники Тибы – передовой рубеж медицины, целые массивы техники обновляются здесь ежемесячно, но даже местные врачи не смогли выправить ущерб, причиненный Кейсу в Мемфисе.