Виктор Смольников - Котов

— Но золото-то лежит в ваших замках!

— Брат-византиец! Не следует тебе осуждать других, ведь Христос сказал: “Не судите, да не судимы будете!” — вступился за крестоносца Роже и добавил: — Благодать Божья распространяется на каждого, кто верит в Святое Воскресение, любви Христовой хватит на всех!

— Мудрые не по годам слова говоришь, отрок, — одобрительно отозвался брат-рыцарь.

Польщенный похвалой бывалого воина Роже продолжал спор:

— Почему вы, восточные христиане, отрицаете то, что сама Дева Мария родилась в результате непорочного зачатия? Ведь очевидно, что Богомладенца Христа не могла родить простая земная женщина!

— Мы признаем только непорочное зачатие самого Христа, на это есть указание в Евангелии!

— А как же быть с устной традицией? — возмутился Луи. — Ведь не случайно десятки тысяч западных христиан думают так же, как я и Роже? Отрицать божественную природу появления самой Матери Божьей это фарисейство, слепое следование букве закона! — Рыцарю захотелось еще что-то сказать, но тут черты лица его исказились, руки стали загребать воздух, и несчастного начало трясти. К эпилептику подбежали несколько братьев-иоаннитов и схватили бьющегося за руки, одновременно вставив в рот больного обернутую тряпкой ложку.

Константин уже пожалел, что невольно стал причиной страданий крестоносца, и тихо молился на греческом языке. Роже тем временем обтирал пену с губ больного падучей, а также прикладывал мокрую тряпку к темени брата-рыцаря.

23

Карась, только что хохмивший над Уховым, валялся в проходе между кроватями и бился головой об пол.

— Это у него припадок, — закричал Чомба, — надо позвать врача!

Испуганный Андрей подбежал к двери и, барабаня в нее кулаками, звал на помощь санитара. Михеич, находившийся около палаты, неторопливо открыл дверь и недовольно проворчал:

— Что тут у вас?

— Человеку плохо! — заорал Андрей.

— Мне вот тоже, может быть, не очень хорошо, — съязвил санитар, — однако на уши никого не поднимаю! Сейчас придет медсестра, разберемся.

Больные сами подняли Илью на кровать. Светлана Павловна, чья смена попала на сегодняшний день, вкатила Карасю укол, после чего больной постепенно успокоился.

Пришедший в себя через несколько минут Карась, которого санитар с помощью Ухова прочно привязал к кровати, спросил:

— Что со мною было?

— Да затрясло тебя, мы медсестру и вызвали! — ответил за всех Котов.

— Нет худа без добра, хоть релашку на халяву поставили, и то хорошо! — вымученно произнес Илья и продолжил: — Со мной такое иногда бывает, трясет меня. Кроме шизухи, еще и эпилепсия. Падучая у меня началась после того, как меня нейролептиками лечить стали… Перед приступом так хорошо становится, а потом как замыкает в мозгу, и больше ничего не помню.

— Напугал ты меня, — сознался Андрей, — я еще ни разу в жизни эпилептического припадка не видел. Сначала мне показалось, что ты просто так это, а как на пол упал, думал: все, хана тебе пришла.

— Ты, Кот, раньше времени меня не хорони, я всех в этой палате переживу! — попытался улыбнуться Илья.

— От психических болезней еще никто не умер, — ввязался в разговор Ухов, — это тебе не рак и не инсульт.

— О, какие ты слова-то знаешь, Ухо, даром что петух первостатейный, — отозвался Карась.

— Я еще не то знаю, — сказал польщенный гомосексуалист.

— А что, например?

— Знаю, из чего лекарства делаются, которыми нас лечат.

— Ну и из чего?

— Из голов крупного рогатого скота, коров то есть. Вытряхивают мозги из черепа и спиртом разводят, а потом нам под видом таблеток дают.

— Ты какую-то ахинею несешь, — заметил Карась, — если бы так было, то таблетки наши спиртом бы пахли, а они ничем не пахнут, и безвкусные еще в придачу.

— Ну, это я не знаю, а что так таблетки готовят, так мне это один санитар сказал, а он не врал никогда.

— Это ты по своей непроходимой тупости шутку от правды отличить не можешь.

— Всем спать, — приказал Михеич, — кто будет разговаривать, того сразу на вязки!

Неугомонные пациенты разбрелись по своим кроватям. Через пять минут храп нескольких глоток начал выводить незамысловатую мелодию, под аккомпанемент которой заснул и Андрей. Ночью ему впервые приснились не храмовники, а Лена. Во сне подруга Андрея ласкала Котова и, раздевшись, прижималась к своему избраннику. Когда ласки достигли кульминации, девушка встала и, скривив физиономию, громко сказала Котову:

— Ты шизик, от тебя не будет нормального потомства, я ухожу от тебя!