Майкл Суэнвик - Вакуумные цветы

– Хорошо, – ответила Гретцин. – Знаете что, я сначала отвезу Чарли в деревню и захвачу его пожитки. Фу-я сейчас там. Собирает картинки и разную чепуху. Это займет не больше часа. Я успею получить деньги потом.

– Прекрасно.

Уайет помахал ей рукой, и Гретцин ушла.

– Сейчас вернусь, – сказала Ребел и пошла вслед за ней.

Она догнала женщину в вестибюле. Спящий на плече Гретцин Чарли походил на обритого ангела.

– Послушайте! Вы можете взять мою метлу, она не хуже любой другой, – предложила Ребел. – Я привязала ее к ступице колеса.

На суровом лице Гретцин появилось какое-то подобие улыбки, она подалась вперед и сухими, как старые листья, губами коснулась щеки Ребел.

– До свидания, – сказала она и вошла в лифт.

Несколько минут спустя в зале заседаний Уайет вдруг резко выпрямился:

– Эй! Зачем ей надо брать Чарли с собой, чтобы привезти его вещи? Она могла на это время оставить его здесь. – Он настроил тембр на внутреннюю связь. – Здесь проходила женщина из деревни?

– Да, сэр, – ответил охранник. – Минут пять назад она взяла метлу и полетела к орхидее.

– Вот же, мать твою! – Уайет вскочил на ноги.

– Уайет, оставь их, – сказала Ребел.

– О чем ты говоришь? Мальчика ждет блестящее будущее. Упустить такой талант было бы преступлением. Мы не можем допустить, чтобы он вырос в трущобах и не получил никакого образования.

Когда Уайет и Ребел добрались до орхидеи, они нашли оставленную у края метлу. Флажки с тропы исчезли. Уайет и Ребел появились как раз вовремя, чтобы увидеть, как далекая, едва различимая фигура сорвала последний флажок и пропала во тьме.

Деревня затерялась навсегда.

Геодезик несся к Марсу. За последний час путешествия красная планета, казавшаяся сначала величиной с кулак, увеличилась до размера тарелки. Деймос скромно подполз к середине планеты и вдруг вспыхнул, затмевая Марс. Людям, следящим в холле за экраном внутренней связи, почудилось, что сейчас они врежутся в эту жутковатую луну. Затем геодезик пересек магнитные линии сторожевого устройства и влетел в поджидавшее его транспортное кольцо. Кольцо ускорило пространство, в котором оно двигалось, до скорости равной, но противоположно направленной скорости геодезика.

И геодезик замер.

Комбины начали разбирать кольцо. Собравшиеся в шератоне сотрудники, от Констанции Фрог Мурфилдз до последнего пьеро, закричали: «Ура!» Заиграли ударные, и кассиры открыли счетные машины. Вино потекло рекой.

– Ну что ж, – грустно сказал Уайет, – приехали.

Ребел порывисто его обняла.

Несколько минут спустя группа из пяти граждан Марса вошла в геодезик, чтобы, вступить во владение имуществом. Они носили плавки цвета плесени, в тон им рабочие накидки, украшенные завязками, петлями и поясами, и сапоги до колен, в которых ходят при нормальной силе тяжести.

После изящных значков на лицах жителей Кластера Эроса раскраска обитателей Народного Марса выглядела топорно и грубо: простые зеленые треугольники, внутри которых глаза и нос. Под треугольником неулыбающийся рот. Группа граждан в угрюмом молчании обошла шератон. Наконец их главный по имени Стилихон «Граждане „Народного Марса“ носят имена выдающихся деятелей Древнего Рима. Стилихон (IV-V век н, э.) – римский полководец, родом вандал» сказал:

– Видимо, это то, что мы заказывали.

– Хорошо. Вы вызовете кого-нибудь из Ставки, чтобы я мог передать полномочия? – спросил Уайет.

Строгая молодая женщина презрительно скривила губы:

– Вы, с вашим культом вождей! Ставка – просто распорядительный орган, куда выбирают по жребию. Народ выполнит правовые обязательства, принятые любым из граждан.

У нее был длинный подбородок, постриженные «ежиком» волосы мышиного цвета и мускулистое тело с вызывающе торчащими вперед яркими сосками, похожими на два розовых бутона.

– Возможно, – сказал Уайет. – Однако моему начальству нужен член Ставки. Так что, к сожалению, вашего слова будет недостаточно.

– Хватит, – нетерпеливо прервал его Стили-хон. – Я член Ставки. И беру на себя всю ответственность.

– Можно посмотреть ваше удостоверение личности?

– Her.

Стилихон и Уайет свирепо уставились друг на друга. У Уайета было лицо воина. Челюсти плотно сжаты, глаза горят. Сейчас эти двое мужчин сильно смахивали на тропических обезьян, спорящих из-за территории.

Наконец Уайет склонил голову набок и в улыбке обнажил зубы.

– На кой, собственно, хрен. Стил, твоего слова для меня достаточно, – сказал он. – Мы не гордые.