Йен Макдональд - Лучшее за год XXIII - Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

Нас было шестеро в нашей маленькой эскадре. Мы набрали скорость на широких авеню Британского Раджи, миновали приземистые красные здания старой Индии, направляясь к стеклянным небоскребам Авада. Вокруг башен кружили черные коршуны, падальщики, питающиеся мертвечиной. В прохладной тени деревьев ним мы свернули к правительственным бунгало. Горящие факелы освещали портик с колоннами. Домашние слуги в форме раджпутов [24] Раджпуты — представители одного из военных сословий, военно-аристократических семей, проживающих на территории индийского штата Раджастхан; в некотором смысле аналогично казакам в России. проводили нас к шатру шаади.

Мамаджи опередила нас всех. Она суетилась и кудахтала над своими птичками: там лизнуть, здесь пригладить, ту выпрямить, ту упрекнуть:

— Стой прямее, прямее, нам здесь сутулых не надо. Мои девочки — самые милые во всем шаади, верно?

Швета, ее костлявая тонкогубая помощница, собирала наши антисмоговые маски.

— Ну, девочки, наладонники готовы?

Мы придерживались распорядка почти с военной точностью. Руку поднять, перчатку надеть, кольца надеть, крючок наушника прицепить к серьге, скрыв за бахромой покрывающих наши головы дупатт . [25] Дупатта — шаль, головное покрывало.

— Сегодня нас почтил цвет Авада. Сливки сливок. — Я и моргнуть не успела, как перед моим внутренним взором промелькнули их резюме. — Девушки справа налево, первую дюжину на две минуты, потом переходим к следующим по списку. Скоренько! — Мамаджи хлопнула в ладоши, и мы выстроились в шеренгу.

Оркестр заиграл попурри из «Города и деревни» — «мыльной оперы», которая для просвещенных авадцев превратилась в национальную манию. Так мы и стояли, двенадцать маленьких невест, — пока слуги Раджпута подтягивали вверх заднюю стену шатра.

Аплодисменты накрыли нас дождем. Сотня мужчин выстроилась полукругом, восторженно хлопая. Их лица блестели в ярком свете праздничных светильников.

Приехав в Авад, я прежде всего обратила внимание на людей. Люди толкались, люди попрошайничали, люди разговаривали, люди обгоняли друг друга не оглянувшись, не обменявшись приветствием. Я воображала, что в Катманду народу больше, чем можно вообразить. Не видела я Старого Дели! Непрестанный шум, обыденная грубость, отсутствие всякого уважения привели меня в ужас. Второе, что я заметила: все лица были мужскими. Мой наладонник не обманывал: здесь действительно приходились четверо мужчин на каждую женщину.

Отличные мужчины, добрые мужчины, богатые мужчины, мужчины самолюбивые, делающие карьеру, обеспеченные, мужчины, обладающие властью и будущим. Мужчины без малейшей надежды взять жену своего класса и касты. Мужчины почти без надежды вообще найти жену. Слово шаади когда-то означало свадьбу: жених на прекрасном белом коне так благороден, невеста мила и застенчива за своим золотистым покрывалом. Потом так стали называть брачные агентства: «Красивый светловолосый агарвалец, окончивший Университет МБА [26] Университет МБА — Университет маркетинга и бизнес-администрирования. в Штатах, ищет служащую с таким же образованием для брака». Теперь шаади превратился в выставку невест, брачный рынок для одиноких мужчин с большим приданым. С приданым, жирные комиссионные из которого доставались агентству шаади «Милые девушки».

«Милые девушки» выстроились по левую сторону Шелковой Стены, тянувшейся по всей длине сада. Первые двенадцать мужчин подошли справа. Они пыжились и надувались в своих лучших одеяниях, но я видела, как они нервничают. Перегородка представляла собой всего лишь ряд сари, развешанных на веревке, протянутой между пластиковыми опорами. Символическое украшение. Пурда . [27] Пурда — pardah — занавес (хинди). В индуизме и исламе — затворничество женщин. Сари и шелковыми-то не были.

Решми первая вышла для беседы к Шелковой Стене. Это была девушка из деревни ядавов в Уттаранчале, с крупными руками и крупным лицом. Дочь крестьянина. Она умела готовить, шить и петь, вести домашние счета, управляться с домашними ИИ и с живыми слугами. Первый претендент был похож на ласку, одет в белый костюм государственного служащего, с шапочкой Неру на голове. У него были плохие зубы. Безнадежен. Любая из нас могла бы сказать ему, что он даром тратит деньги на шаади, однако они приветствовали друг друга: «Намасте» — и пошли рядом, держась, как положено, в трех шагах друг от друга. Окончив прогулку, Решми вернется назад и пристроится последней в шеренге, чтобы встретиться со следующим претендентом. На больших шаади вроде этого к концу ночи я стирала ноги до крови. Красные следы на мраморных полах во дворе- хавели , [28] Хавели — особняк. принадлежащего Мамаджи.