Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 07

Платон Воронько

Будто крылья чаек,

Паруса мелькают,

Проплывает пионерский флот.

Ветер набегает,

Вёслам помогает.

Брызги синие летят на борт.

Смотрит вдаль Микола,

Капитан весёлый.

Малыши толпятся у реки,

Руки поднимают,

Взглядом провожают.

- Эй, и нас возьмите в моряки!

- Подрастайте…

Что же,

Поплывёте тоже! -

Усмехнулся юный капитан.

Рассекая волны,

Устремились чёлны

В розоватый утренний туман.

Будто крылья чаек,

Паруса мелькают.

Наступает жаркая пора.

Дальним океаном

Грезят капитаны

На просторе синего Днепра.

Перевёл с украинского Алексой Марков

Рассказ Георгия Дмитриева

Рисунки Ф. Лемкуля

Как только поезд замедлял ход, Юра, да и мама тоже прилипали к забрызганному дождём окну: не станция ли наконец? Обоим хотелось скорей увидеть папу. Как-никак, они расстались с ним пять месяцев назад. Уезжая служить на далёкую южную границу, папа решил, что мальчик окончит учебный год в своей школе; весной же Юра с мамой приедут к нему.

Юра никогда не был в Армении. Легко представить, как ждал он этого дня! И всё-таки больше всего ему хотелось увидеть папу, который обещал встретить их на станции.

Наконец прогрохотали стрелки, замелькали на запасных путях бурые товарные вагоны. В купе заглянул проводник.

- Четыре минутки стоим, - предупредил он. - Давайте-ка я вещи поближе к дверям поднесу.

Поезд шёл уже медленно мимо станционного садика, мимо розового с арками вокзала. И вдруг Юра радостно закричал, а мама, словно маленькая, захлопала в ладоши: у самого тамбура мелькнула зелёная фуражка.

Прозвенели буфера, вагон последний раз качнуло. Юра соскочил на мокрый от дождя перрон. Проводник поставил рядом чемодан… А папы не было.

- Где же он? - растерянно сказала мама, медля сойти с подножки, чтобы лучше видеть.

Вот и зелёная фуражка, но совсем не папина. Невысокий солдат в защитном комбинезоне шёл сюда, заглядывая в каждый тамбур. Поровнявшись с приезжими, он остановился.

- Не к старшему лейтенанту Полянину прибыли? - спросил он.

- Да, да! - Мама живо спустилась с подножки.

- А где же папа? - Юра всё ещё озирался, надеясь увидеть отца.

- Старший лейтенант очень занят. Тут такое дело, - никак ему невозможно с участка отлучиться, - сказал пограничник.

- Но он здоров? - спросила мама.

- Так точно, в полном порядке! - ответил солдат. - Машина вас ждёт.

- А вы шофёр? - спросил Юра. От защитного комбинезона шёл увлекательный запах бензина, масла, каучука.

- Водитель, по-нашему, - улыбнулся пограничник. Он крепко пожал руки маме и Юре. - Ефрейтор Котомка.

- А машина какая? - интересовался Юра.

- «Газ шестьдесят семь», или, просто сказать, «газик».

Загудел паровоз. Вагоны стали незаметно двигаться. Проводник вынул жёлтый сигнал и стал на подножку.

- Счастливо доехать!

Водитель Котомка уже держал в руках два самых больших чемодана.

- Надо в машину. Как бы дождь не замочил.

И, правда, только успели, обойдя вокзал, добраться до «газика», как крупные капли забарабанили по тугому тенту.

Арки вокзала будто ветром унесло назад. Разбрасывая в стороны каскады воды, машина понеслась по улице, на которой всё блестело: и лёгкие, розовые двухэтажные домики, и свежая зелень, и глянцевитые от дождя садовые скамьи в парке, и шарики уличных фонарей, отражённых мокрым асфальтом. Папа писал, что это молодой город и что лет пятнадцать назад здесь была пустыня.

Кончился городок сразу: просто за крайним домом, таким же красивым, как все остальные, к дороге подступили белые стволы тополей. А за ними, влево и вправо, насколько хватает глаз, лежали аккуратные бороздки, будто кто-то любовно причесал землю гребешком. Между ними стальными линеечками блестела вода, над которой нежно зеленели маленькие кустики всходов. Они были рассажены такими ровными рядами, что казались шеренгами солдат на параде, а всё поле, расчерченное, как страница из тетради в две линейки с косыми, было непохоже ни на картофельное, ни на ржаное. Юра спросил, что это растёт.