Журнал «Пионер» - Пионер, 1951 № 08

Но в это время раздался звонок к началу занятий второй смены. Кирилл попрощался с детьми, с учительницей и ушёл.

Газеты были очень интересны, хотя и сильно устарели. Они сообщали подробности освобождения Одессы, Крыма, выхода наших войск к румынской границе. В последней был напечатан Первомайский приказ Верховного главнокомандующего.

Кирилл обычно читал газеты запоем, не отрываясь от них.

Но сейчас он просматривал их невнимательно, небрежно переворачивая страницы, неожиданно останавливался на какой-нибудь заметке, вперив в неё глазами, повидимому, ничего не видя. Ергунов, приготовлявший обед из оленины, окликнул его:

- Отбивные готовы. Что интересного в мире?

- Да ты всё знаешь, по радио слыхали, - неохотно сказал Кирилл.

- А всё-таки интересно и газету послушать.

- Возьми, читай. Газеты на ящике.

- Скажи прямо, что ты читал и ничего не помнишь. Даже дикому оленю видно, что ты думал о другом. Идею ловил?

Кирилл ничего не ответил, может быть, он и не слышал, что сказал Ергунов. Пообедали в молчании. Потом, утомлённый долгим переходом, Кирилл лёг отдыхать, а Ергунов занялся сортировкой принесённых пород и минералов.

Закончив работу, он взглянул на Кирилла. Тот лежал на спальном мешке, закинув руки за голову, улыбаясь и рассеянно наворачивая на палец завиток волос.

- Можно подумать, что ты наконец нашел свою идею? - заинтересовался Ергунов.

- Допустим, - ухмыляясь, ответил Кирилл.

- Может быть, соизволишь поделиться? Но Кирилл молча встал и начал одеваться.

- Да куда ты, скажи хоть слово, - взмолился Ергунов. - Подари словом!

- Оля! - ответил Кирилл, задорно рассмеялся и исчез.

Кирилл не солгал. Он действительно помчался опять к Ольге Ивановне, и действительно для осуществления его идеи требовалось в первую очередь согласие Оли. Это согласие он получил немедленно, но, не удовлетворившись этим, Кирилл придирчиво старался предусмотреть все случайности, все препятствия, которые могли бы вдруг возникнуть.

- Понадобятся олени, мешки, нарты! - говорил Кирилл приглушённым шёпотом, хотя в этот час в пустой школе их никто не мог услышать. - Олени, мешки, нарты на сорок человек!

- Всё будет, всё даст Селифон, - отвечала она.

- Итак, твердо: для Селифона это - создание музея.

- Но заодно мы же в самом деле создадим музей!

- Да, но с Селифоном вы говорили о ботаническом музее. А теперь вдруг - минералогический.

- Не вдруг, вполне естественно! Ботаническим можно с таким же успехом заняться в будущем году. Тундра с её растительностью от нас не убежит, а геологи уедут. И Селифон сам придёт просить, чтобы вы взяли на себя руководство сбором экспонатов. Не вы его, а он вас будет уговаривать!

- Боюсь, ему придётся долго трудиться, пока он меня уговорит.

Оба рассмеялись.

- Да, но если Селифон скажет, что школе вообще не нужно никакого музея? - снова начал сомневаться Кирилл.

- Вот этого он никогда не скажет. Для школы Селифон сделает всё, что сможет. Всё, что потребуется, - поспешно поправилась она и замолчала.

- О чём вы, Оля?

- Я вспомнила, что говорил Андросов, когда отправлял меня сюда.

- Андросов уже в армии.

- Знаю, перед отъездом он мне написал.

- Оля, но если в поисках примут участие сорок человек, мы быстро оправимся. А будет сорок? Все сорок, Оля?

- Сорок три. Мальчиков и девочек, больших и маленьких, - всех отдаю под вашу команду. И не бойтесь: ни комаром, ни дождём их не запугаешь.

Кирилл ухмыльнулся и потёр руки.

- Ну и покомандую я вами! А теперь берите бумагу, карандаш, записывайте, что вам завтра требовать от Селифона.

Но оказалось, что записать не так-то просто, пришлось ещё о многом поспорить, обсудить…

Когда наконец договорились, она взглянула на часы:

- Кирилл! Три часа ночи!!

- А я верю только своим глазам - и вижу день, - смеялся Кирилл. - О! Неплохой, смотрите, сейчас солнышко покажется!

Оля подошла к окну и стала рядом с ним. В небе клубились тучи, горы вставали, как тени в тумане, серые, угрюмые вечной угрюмостью исполинов. И вдруг действительно из-за туч вырвалось солнце, и, переливаясь, заблестели, засверкали скалы, ледники и водопады.

Оля распахнула окно, и шум водопадов ворвался в комнату.

А потом солнце снова зарылось в тучи, подул ветер, и со стола сдуло листки, исписанные крупным детским почерком.

Учительница охнула и захлопнула окно. Кирилл бросился подбирать.

Когда все листки были собраны, Кирилл бережно положил их на стол.