Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 08

И тут же почувствовала, что к этой руководительнице она никогда не пойдёт и ничего ей не расскажет. Вера Ивановна разговаривала с ней. А какая была бы разница, если бы она с Зиной не разговаривала?

Николай Сергеевич, отец Тамары, сегодня что-то очень рано пришёл с работы. Антонина Андроновна встревожилась, она даже привстала с дивана, хотела пойти к мужу узнать, не заболел ли. Нет ли каких неприятностей по работе? Но, к её удивлению, Николай Сергеевич сам постучался к ней.

- Что-нибудь случилось? - спросила Антонина Андроновна.

Николай Сергеевич был задумчив и как будто чем-то взволнован, но лицо его не выражало ни тревоги, ни горести. Однако он ответил, испытующе глядя на жену:

- Да, случилось.

Антонина Андроновна сейчас же встала и закрыла дверь в комнату Тамары. Но было поздно. Тамара уже услышала это пугающее слово «случилось». Она легонько, чтобы не зашуметь, отодвинула стул, вышла из-за стола и притаилась у двери.

- …Ничего страшного, - продолжал отец, - я уезжаю в деревню. В колхоз.

- Что?! - вскрикнула Антонина Андроновна. - Как уезжаешь? Как это так? А почему мне ничего не сказал?

- Вот говорю.

- Но почему ты говоришь, когда уже решил? Я бы сходила к директору, в партком! Я бы им доказала!…

- Вот поэтому я и не сказал тебе раньше. Тамара невольно нажала ручку двери, и дверь открылась.

- Тамара, иди отсюда! - резко сказала мать.

Но отец распахнул дверь:

- Нет, нет. Зачем же ей стоять за дверью и подслушивать? Пусть лучше вместе с нами решает, как нам быть дальше. Тамара, ты слышала, о чём разговор?

- Да, - покраснев, созналась Тамара.

- Ну, что же ты об этом думаешь?

- А что она может думать? - раздражённо начала Антонина Андроновна. - Она может думать только одно, что отец у неё - бессердечный человек, что он бросает семью на произвол судьбы - как хотите, так и живите!

- Почему же бросаю? - пожав плечами, сказал отец. - Мы поедем все вместе.

Антонина Андроновна вскочила:

- Что? Я поеду с тобой? Я?!

Трудно передать, сколько изумлённого возмущения звучало в её голосе!

- Ну да! - В глазах Николая Сергеевича блеснули насмешливые огоньки. - А почему же нет? Ты тоже можешь принести немало пользы колхозу: ты ведь работала когда-то диспетчером.

- Ты с ума сошёл! - задохнувшись, сказала Антонина Андроновна. - Что вспомнил! Ты хочешь, чтобы я, взобравшись на гору, снова в яму свалилась? Когда это я работала диспетчером? Когда ещё глупой девчонкой была! А теперь! Да ты посмотри на меня, на мои руки… - Она протянула Николаю Сергеевичу свои белые, с красными ногтями руки, давно не знавшие никакой работы, показала их ему, а потом всплеснула ими. - Ну, нет! Не могу говорить. Ты с ума сошёл!

- Значит, поеду один. - Отец уселся в кресло, медленно вытащил папиросы, хотел закурить, но, вспомнив, что здесь нельзя курить, потому что на мебели светлая обивка, спрятал папиросы в карман. - Да, - повторил он, - всегда один.

- Папочка, а я? - вдруг жалобно сказала Тамара.

- Ты? - Отец внимательно поглядел на неё. - Ты?

Николай Сергеевич глядел на свою дочь так, словно в первый раз видел её. Хорошенькая. Яркие глаза. А что в этих глазах? Что в этой душе? Какая она, эта душа?… Николай Сергеевич отвёл взгляд, он не знал, что ответить Тамаре, он только сейчас почувствовал, что девочка выросла без него, что он, отойдя от жены, отошёл и от дочери… А дочь уже большая, она уже о многом думает, многое чувствует. Он отдал её матери, которая ничему хорошему - ни любви к труду, ни благородным поступкам, ни стремлению к знаниям, - ничему не может научить их дочь. Он знал это! Знал - и устранился. Как же это он, сам готовый бросить всё: и хорошую работу, и благоустроенную жизнь, и общение с товарищами, которое он высоко ценил, - он, готовый оставить всё это ради своего долга перед Родиной, забыл о своём долге перед дочерью? А ведь она человек! Каким путём пойдёт она в жизни? С одной стороны - пионерский отряд, школа. С другой - мать, для которой нет ничего выше материального благополучия. Кто победит? И кого слушаться Тамаре? А если победит мать, то в жизнь войдёт вторая Антонина Андроновна…

- Это ужасно! - вырвалось у Николая Сергеевича.

- Да, это ужасно, - подхватила Антонина Андроновна, - тебе уже обещали квартиру в высотном доме. А теперь что же? Значит, останемся в этой? И сколько ты там будешь получать? Имей в виду, что сокращать расходы я не намерена!

Николай Сергеевич встал и, не ответив, вышел из комнаты.

- Вот, вот! - закричала Антонина Андроновна. - Теперь запрётся! И смотрите, он даже не возражает, что я остаюсь!