Сергей Фомичев - Пророчество Предславы

— Заходи, — улыбнулась ведунья. — Рада видеть тебя. Отдохни с дороги.

— Отдыхать не стану, извини, — отмахнулся Сокол. — Я ненадолго. К вечеру надеюсь вернуться.

— Опять по делу? — усмехнулась Мена. — Нет бы хоть разок просто так заглянул, без спешки твоей всегдашней. Я бы уж нашла, чем тебя угостить, чародей. Уж, поверь, не обидела бы.

— По делу, — согласился тот, пригибаясь в дверях. — Если ты не поможешь, то и не знаю к кому обращаться.

Мена хмыкнула.

— Ты уж не прибедняйся. Сильнее тебя чародея не сыщешь. Меньше бы в молодости по бабам бегал так, глядишь, и вовсе в боги бы вышел.

— Богом мне быть без надобности, — буркнул Сокол. — Хлопотное это дело. А что касаемо силы, то я ведь не всемогущ — умею всего понемногу. Но знаю, в каком случае и к кому можно обратиться за помощью. Так что не откажи.

— Тебе не откажу. Ни в чём не откажу, — завораживающе улыбнулась Мена, явно имея в виду не только просьбу, хотя чародей годился ей, в лучшем случае, в деды. — Опять разыскать кого требуется?

— Нет, — Сокол вытащил змеевик. — Можешь сказать про вещь эту что-нибудь? Покоя она мне не даёт, чувствую за ней опасность какую-то, а что за беда — не ведаю.

Мена осторожно вязла змеевик и долго рассматривала, поворачивая то так, то эдак. Затем вернула и произнесла не слишком уверенно:

— Работа старая, славянская. Думаю, в Рязани змеевик сделан. Только вряд ли найдёшь теперь потомков того мастера. Нет больше Рязани, и мастеров её великих больше нет. Если только в степи кого сыщешь. А силу, извини, я не чувствую вовсе. Не мне эта вещь предназначена, потому и не отзывается. Лишь отблеск смутный коснулся, но понять что к чему не по моим способностям.

Гость закусил губу. От Мены он надеялся узнать больше.

— Дал его мне колдун умирающий, — уточнил он. — Вихрем назвался.

— Вихрь? — девушка прищурилась. — Помер, значит, старик?

Сокол кивнул.

— Вихрь Чёрному Богу был посвящен, ему служил. В этих местах не знаю я больше чернобоговых слуг. Может в вечерней стороне кого найти можно. Хотя не думаю. Старых богов теперь мало почитают. Перуна разве только, да Сварога с Велесом.

Чародей задумался.

Вот еще напасть — Чернобог. Это имя совершенно сбило его с толку. Сокол не верил в Чернобога. Не в том смысле не верил, что не поклонялся и не почитал. Чёрного бога мало кто почитает. А в том смысле, что совершенно отрицал его существование, считал все россказни такого рода чистым вымыслом или на худой конец искажённым преданием. Сокол немало знал про богов и местных, и чужих. Знал не понаслышке — приходилось и сталкиваться на неведомых дорожках. Ну не значилось среди них никакого Чернобога. С другой стороны, и вихрева сила была необычной, незнакомой. Так что появилось теперь над чем поразмыслить.

— За помощь спасибо, — протянув руку, чародей провёл ладонью по волосам девушки. — Что до остального, то не те уже мои годы. Так что прощай.

Он вышел из дома и лихо, как бы опровергая свою речь про годы, вспрыгнул в седло.

Москва. Две недели спустя.

После краха изящной затеи с захватом Муромского княжества и неудачи Серой Орды в диких Мещёрских лесах, власть викария пошатнулась. Нет, никто из владык, или, тем более, подчинённых, не почувствовал этого, но Алексию хватило собственных ощущений. Только их он всегда и считал единственным верным мерилом.

Такого поражения, какое потерпело его воинство в прошлом году, ему не доводилось испытывать ещё ни разу. Замыслы, хоть и не рухнули вовсе, требовали теперь на осуществление гораздо большего времени. Времени, которого так не хватало. И за многими, если не за всеми неудачами стоял Сокол — мещёрский колдун, которого он, викарий, поначалу недооценил, а каких-то два года назад и вовсе ничего не слышал о нём.

Своих врагов викарий не уважал, но всегда отдавал им должное. До тех пор отдавал, пока враги числились среди живых. Сокол всё ещё числился, и потому с прошлого года Алексий взял за правило собирать все донесения о чародее в особый ларец. Вот и сейчас он поднял крышку, чтобы положить очередное письмо, но задержался и перечитал ещё раз:

«Лета 6860 года, месяца Апреля, в девятый день, в Сельце помер колдун, прозываемый Вихрем. Колдун умирал в бесовых муках и маялся долго. А упокаивал того Вихря другой колдун, именем Сокол, приехавший в Сельцо по зову суеверных мирян из Мещёрска. Оный Сокол принял от Вихря колдовской знак — змеевик и, судя по этому, перенял его силу. Миряне колдуна схоронили без отпевания, проведя поганые суеверные обряды. В третий день мною учинён был розыск, и была выявлена ведьма, племянница упомянутого колдуна, именем Елена. Однако ведьме, не без бесовской помощи удалось сбежать…»