Николай Шмигалев - Звезды у миров общие

В окнах окрестных домов стал зажигаться свет. Потревоженные дорожно-транспортным происшествием жители выглядывали в окна и выходили на балконы. Кто-то звонил в скорую, кто-то вызывал полицию, а на газоне неподвижно лежала девушка в футболке с веселой надписью, так и не выпустив из руки пакет со сладостями…

– …придурок! – еле слышно прошептали бледные губы принцессы Марэны.

В следующий миг её грудь поднялась – девушка сделала первый глубокий вдох, замерла и… порывисто задышала.

– Вот и ладненько! – радостно потерла руки Гонзанна, все также сидевшая у изголовья лежанки. – Возвернулась в свой «кров» голубушка! Ай да я, ай да чертова невеста! И ты тоже умница, Марэна! – старуха погладила девушку по голове, – Еще немного полежи, укрепись во плоти и просыпайся, лапонька. Главное, не сорвись вновь в потустороннюю тьму…

***

– Товарищ лейтенант, водила кажись в неадеквате. Лопочет ерунду какую-то, все валит на типа обезумевшую тачку. Странно, спиртным не разит, видимо под воздействием наркосодержащих препаратов, – доложился сержант патрульного наряда, первым приехавшего на место происшествия.

– Хорошо! Контролируй нашего лихача, сейчас я здесь закончу и поедем на освидетельствование, – произнес лейтенант и обернулся к медикам, грузившим носилки с пострадавшей девушкой в карету скорой помощи. – Что с девчонкой, жить будет?

– Сложно сказать, – ответил врач, захлопывая дверь «скорой». – При внешнем осмотре никаких серьезных травм ни на теле, ни на голове не выявлено, что весьма странно. Правда все остальное плохо, зрачки на свет не реагируют, но это, возможно следствие закрытой черепно-мозговой травмы. Дыхание слабое. Пульс нитевидный, пальпаторно определяется с трудом. Скорее всего, пострадавшая находится в коматозном состоянии. Более определенно можно будет сказать при клиническом обследовании.

– Да, бедолага! – вздохнул лейтенант полиции. – Не повезло, так не повезло.

– Ладно, поехали мы! – врач протянул руку лейтенанту. – Будем надеяться, что все обойдется, и девчонка выкарабкается. С виду вон какая крепкая. Кровь с молоком.

Полицейский пожал доктору руку и подошел к нервно курившему около разбитой машины водителю.

– Ну что «Шумахер», долетался? – участливо, но с долей здорового цинизма, произнес лейтенант и кивнул на отъезжавшую карету «Скорой помощи». – Молись, дружище, чтобы она выжила, или загремишь по полной программе.

– Командир, да пойми ты, я сам не понимаю, как оно получилось, – пылко заговорил водитель – мужчина лет тридцати пяти в бейсболке и спортивном костюме. – Я вообще не собирался сюда ехать, а мой «бумер» вдруг словно взбесился. Я руль кручу в одну сторону, а «тачка» прет прямо, я газ сбрасываю, а она ускоряется, я по тормозам, а ей хоть бы хны. Все как будто заклинило. Наверное, сотни две «лошадей» из себя выдавила, пока на этом перекрестке ту бабенку не сбила. Потом сразу заглохла. Просто чертовщина какая-то! Я тут не причем, отвечаю, товарищ начальник. Это все она, тачка фашисткая!

– Ничего, разберемся, что здесь за «чертовщина» произошла, – ответил лейтенант, разглядывая покореженный автомобиль. – Так сколько ты говоришь, в этом «бумере» «лошадей»… было.

– По техпаспорту сто тринадцать, но перла как танк!

– М-да, число нехорошее, – покачал головой лейтенант. – Ладно, поехали, нанесем визит вежливости дежурным наркологам. А то мучаются там, от безделья.

Пока приехавшие эвакуаторщики возились с пришедшей в негодность машиной, полицейские повезли незадачливого «лихача» на освидетельствование.

***

Две яркие, слепящие фары феерично рассыпались на тысячи осколков, каждый из которых засверкал крошечной радужной звездочкой. Стало необыкновенно легко и тихо. Марине чудилось, что она обратилась в невесомую былинку, парящую в пучине межзвездного пространства. Словно в объятиях абсолютного покоя, она качалась на волнах невесомого эфира. Казалось, неуязвимое, а потому никому неподвластное Время, самовольно приостановило свой беспечный бег, чтобы дать ей насладиться всепроникающей песней тишины. Марина зачарованно наблюдала за разноцветными переливами окружающего её великолепия. Вокруг неё, в первозданной тишине плавали величественные галактики и загадочные туманности, проносились юркие стайки астероидов, неслышно накрапывали метеоритные дожди. Представшая перед ней картина была наполнена незримой любовью и светлой грустью.

Послышался еле различимый в чарующем шепоте звезд голос, который ласково, но настойчиво звал её. Марине не хотелось покидать это чудесное место, но противиться голосу она не могла. Окружающий блистательный мир внезапно свернулся в одну яркую точку, к которой против воли устремилась она. Точка все разрасталась и разрасталась, пока, наконец, не заполнила собой все пространство и не поглотила её. Сразу стало как-то тесно, дискомфортно и тяжело дышать.