– Пошли, добавишь, – кивнул он Колюне. – Смотри, опять не сплошай.
– Угу.
Пупс, хотя его никто не приглашал, тоже выскользнул из салона. Этот обладатель пухлых розовых щек и невинного детского взора питал какую-то нездоровую страсть к допросам пленников, – к тем, последним, что происходили у болота. Порою разговоры сопровождались членовредительством, разные клиенты попадались. Пупс сам не участвовал, но пялился на такие зрелища не отрываясь, поначалу даже на видео заснять порывался, да кто ж ему разрешит.
Головач встал чуть в стороне, – вдруг балабол Пупс угадал и пленник действительно шмальнет, едва крышка багажника приподнимется? Лучше перебдеть…
Крышка плавно поднялась. Выстрел, как и следовало ожидать, не прозвучал. И вообще пленник затихарился и никак себя не проявлял, ни звуками, ни движениями. Не спешил воспользоваться долгожданной свободой. Ну, почти свободой.
Две тусклые лампочки на внутренней стороне крышки едва-едва подсвечивали нутро багажника. Головач аккуратно, бочком подошел, заглянул. Прокомментировал увиденное:
– Никак он опять от духоты сомлел…
Никакой уверенности в голосе не чувствовалось. А мгновением спустя Головач резким движением отпрянул в сторону. Пупс аж взвизгнул от неожиданности и присел на корточки, уверенный, что сейчас начнется пальба.
– Ты чо? – Колюня не испугался, не умел, но удивился, и, редкий случай, произнес от удивления что-то членораздельное сразу, без пережевывания вводных словечек.
– Крыса у него там… В угол вроде метнулась… – сказал Головач еще более неуверенно. – Или показалось… Может, это он ногой дернул…
Пупс поднялся на ноги. Возможно, он покраснел от смущения, он легко краснел по любому поводу, но в тусклом свете лампочек было не разглядеть.
Головач чертыхнулся про себя, вспомнив, что в сумке у него лежит нормальный фонарь, сунулся в салон, достал.
В ярком галогеновом свете никакой крысы они не увидели. Нормальный чистый багажник новой и ухоженной машины. Бывший ее владелец неподвижно лежал, как его уложили, на боку в позе эмбриона. Словно и не он только что колобродил и стучался.
– Достань его… И уложи обратно. – Головач сопроводил свои слова энергичным жестом – словно бил правым кулаком кого-то.
Колюня кивнул и склонился над багажником. Через секунду распрямился.
– Дык… он… это… – Слова с непривычки давались ему с трудом, не желали складываться во фразу.
– Что «это»? – Головач все меньше понимал происходящее и начал злиться.
– Дык холодный… вот… – Колюня облегченно выдохнул, довольный, что сумел наконец выразить мысль.
Головач оттолкнул его, сунулся сам в багажник, ухватил пленника за плечо – и с изумлением ощутил, что мышцы под слоями ткани твердые, как деревяшки.
Трупное окоченение… А оно мгновенно не наступает, часа через два, самое малое, – значит, Колюня не оплошал. Наоборот, пересолил с силой удара, – как тогда, в девяносто восьмом, когда они присели. И в багажник загрузили уже труп. Подвариант, мало что меняющий: мужик в тот момент еще дышал, но очень быстро склеил ласты.
Но кто тогда, мать его, только что стучался в багажнике?!
Крыса? И куда подевалась? И откуда взялась, самое главное? В какой-нибудь ржавой вазовской колымаге не удивит и выводок крыс, но в новенькой «бэхе» нет отверстий, через которые могут пролезть грызуны. Конструкцией не предусмотрены.
Головач вновь осветил и дотошно осмотрел багажник. Надеялся увидеть что-то, легко и просто объясняющее все непонятки. Ну, например, огнетушитель вылетел из крепления, болтался по багажнику, ударялся о стены и крышку… Версия хилая: не по лесным ухабам ехали, по ровной дороге, без резких ускорений и торможений, – но как-нибудь уж Головач заставил бы себя в нее поверить… Увы, огнетушитель стоял на своем законном месте, притянутый ремешком. И ничего другого, способного болтаться и издавать звуки, не видно…
Разозлившись окончательно, он начал вытаскивать мертвеца наружу, почти уверенный, что тот не мертв, что каким-то хитрым способом изобразил трупное окоченение.
Не получилось. Все мышцы были сведены посмертной судорогой, руки-ноги не гнулись, – растопырившийся бывший владелец ни в какую не желал покидать свою бывшую собственность.
– Дайкось, – сказал Колюня и потеснил Головача широченным плечом, примерился.
– Погоди… Пусть там полежит.
Головач, убедившись, что мертвый действительно мертв, призадумался: а что дальше? Поездка с криминальным трупом в багажнике не вдохновляла. Живой человек, пусть и похищенный, – совсем иная статья. А теперь рисуется сто пятая с букетом отягчающих: группой лиц, по предварительному сговору, из корыстных побуждений, а у двоих к тому же рецидив… Нельзя так рисковать.
Читать дальше