Т. Амман - Песнь Нижних земель

– Ты нарушил закон. Алакил не может проводить запрещенные манипуляции с гражданами Империи и лицами особого статуса, если того не требуется для выполнения его прямых обязанностей. Ты выполнял прямые обязанности?

– Вполне. Я защищал свою жизнь. От угрозы ей и, что логично вследствие, угрозы невыполнения прямых обязанностей. Так и запиши. А еще запиши, что если бы не этот старый идиот, то в луже крови там лежал бы я. И у кого, как не у тебя, были бы проблемы.

Багор задумался, откладывая перо. Помедлив, сделал в книге лишь пару пометок, захлопнул и спрятал черный фолиант в рюкзак.

– Ты заигрываешь со смертью.

– Да, улыбнулся полукровка, нас для этого и держат.

Вагонет качнулся, за окном клубилась ночь, превратив пространство в безраздельную темень.

– Ты же понимаешь, что этот Шамиш теперь затаил такую злобу, какой и не пахло ранее?

– Что ты хочешь от меня услышать, тем Ра? – Сарга презрительно скорчился, разводя руками. Я импровизировал. Что мне нужно было делать? Как пришло в голову, так и сделал.

– «Пришло» с какой стороны? Сарга смолк. Багор хмурил брови.

«С какой?… Он знает… Вкус крови…» – шептали голоса. Алакил старался не подавать виду:

– Возможно, с той, где сейчас блуждает когда-то убитый тобой асир, надсмотрщик.

Лицо Багора исказила ярость. Всего на секунду, пока самообладание не сковало чувства. Глубоко вдохнув, гигант жестом призвал полукровку успокоиться:

– Я вижу, что голоса не утихают. Снова. Прожуй марозью, хотя бы половину.

На сей раз Сарга не стал отказывать. Гигант порылся в сумке, достал завитушку болотно-зеленого цвета, с хрустом надломил ее, протянув полукровке кусочек. Тот нехотя сунул растение в рот, пережевав, кривясь, запил водой.

Голоса глохли, точно их уносил ветер: все тише, тише, тише… Пока вовсе не смолкли. С удовлетворением Сарга прислушивался к прекрасной тишине в голове. Мысли растворились, тревоги отошли. Он услышал вопрос Багора, не уловив смысла сказанного, кивнул. Движения давались с трудом, словно он оказался на дне бочонка со смолой. Алакил блаженно улыбнулся. Его клонило в сон. Глаза закрывались.

«Где-то у краев материи возвышались четверо белых образов. Исполины следили за Саргой – сквозь них на крохотного человека смотрело само мироздание. Теряющиеся в небосводе фигуры отбрасывали густую тень, роящуюся в беспрестанном движении. Мрак у лап титанов озарился зеленым всполохом».

– Отдохни, буркнул Багор. Отдохни, а я прослежу, чтобы тебя не убили во сне.

Багор проглотил третью лепешку, добротно набитую вяленым мясом, икнул, вытирая руки о штаны. Он всматривался в клубящуюся тьму за окном, давая мыслям течь беспрерывным потоком. Такую роскошь асир-переросток мог позволить себе крайне редко, отчего подобные моменты тишины и уединения он ценил превыше всего. Гигант прервался лишь на мгновение, когда уснувший от действия лекарства алакил дернулся, пролепетав что-то неразборчивое. Багор привстал, стараясь не шуметь, достал из сумки белую статуэтку, крайне реалистично изображающую Аббала – Белого Льва, чьей помощью пользовался каждый уважающий себя аптекарь, хирург или поэт. Произнес его имя, дотронувшись к ворочающемуся алакилу. Полукровка успокоился, вновь проваливаясь в глубокий сон. Помог ли в этом Белый Лев – Багору было неизвестно. Асир уселся на место, задумчиво потирая статуэтку пальцем. Мысли стройным рядом вновь несли его в былые времена, оголяя пред внутренним взором детство и юношество, споры с отцом и надежды, что влиятельная семья возлагала на своего отпрыска. Взлеты и падения, успехи и неудачи стремительными образами озаряли сознание.

Неизменно мысли приводили к моменту, переломившему его жизнь надвое. К моменту величайшего позора и нахождению Багора тем Ра – известнейшего в узких кругах агента службы безопасности – на пороге гибели. Он потерял все, чего добивался на протяжении долгого пути, длиною в несколько веков. Он лишился прошлой карьеры и крайне соблазнительных перспектив – того, что выступало для гиганта всем миром и единственным смыслом существования. Ведь не было у него, Багора тем Ра, ничего, кроме занятого поста и интересов Империи, которые он в рядах других агентов защищал всеми возможными силами. Он потерял все, кроме опустевшей жизни, и кабы не вмешательство вещего, потерял бы и ее.

Багор вновь икнул. Взгляд невольно переместился на скрутившегося в темноте полукровку. Так же невольно, машинально на лице Багора залегла тень отвращения.