Яцек Комуда: Якса. Царство железных слез

Но этих было немного, больше всего висело тут топоров – простых, кованных из черного железа, с чуть закругленными лезвиями; она заметила и большие скандинские, с топорищами со взрослого мужчину.

Еще больше лежало тут копий – связанных ремнями в пучки, на полу, рядом с сундуками и кожаными мешками. Возле них – сагайдаки с луками и спрятанными в мешочки тетивами, колчаны, полные стрел. Все висело на колышках или лежало на лавках, в куче, присыпанное пылью и затканное паутиной. А посреди склада оружия она заметила кучу шкур, где спал Милош, не деля с ней ложа, запираясь тут, словно пустынник.

Венеда вздохнула, давя подкатывающий плач. И где же теперь его дух? Куда отправился? Он, который, словно Есса, принес себя в жертву за тысячи, бросившись на весы жизни и смерти. Где искать его тело? Его голову? О Праотец, все пропало…

Она открывала сундуки, мешки, заглядывала в бочки. Денег не было. Не нашла она не то что серебряного скойца – даже паршивого медного денара; Милош забрал все в поход, приоделся, будто князь или кастелян. К собственной погибели. Не оставив жене и сыну даже старой железной гривны.

Что еще осталось после него? Ничего. Два золотых кольца, кожаные пояса, шпоры с острогами и вторые – с колесом. Сегментированный рыцарский пояс из серебряных блях, красиво отлитый и с мастерской чеканкой. Полированный до блеска, не одолела его ни пыль, ни грязь.

И кое-что еще. Около кипы шкур, на полу, лежали ножны от меча. Странно, но клинка не было нигде. Она искала его взглядом по стенам, по полу, на лавках. Тщетно.

Ножны были деревянными, обшитыми конской кожей и белой тканью. Но Венеда заметила на той разрез, окошко, а в нем, на доске, что была основой конструкции, виднелись темные, выцарапанные на дереве резы, складывавшиеся в надпись.

Что оно было? Она впервые видела что-то подобное. Обычно на мечах был знак кузнеца, его резы, подпись, символ, герб – но выбитые на клинке, не на ножнах. А здесь была длинная, сложная надпись. Что же, Милош забрал меч с собой?

Она взяла ножны, лампаду, вышла из кладовой. Захлопнула дверь. И направилась к постели Яксы, где сидела молодая светловолосая служанка, та самая, которая так невнимательно прислуживала во время ужина. Венеда ее запомнила.

– Ступай, приведи Арно. Сейчас же!

– Инок спит, госпожа…

– Так разбуди его! Не бойся, прилетит бегом, когда узнает, что я его вызвала!

Служанка вышла, отворяя тяжелую дверь. В очаге пылали сосновые полешки, пахучий дым поднимался под самую крышу, находя выход сквозь приоткрытые дымники между досками дранки.

Арно пришел, ведомый служанкой, щурил не привыкшие к темноте глаза, осматривался, отбрасывая серый плащ, сколотый на плече брошкой: смотрел нервно и словно бы с раздумьем. Венеда подумала, что он похудел и помрачнел за то время, пока она ездила за Милошем, за королем, за всем лендийским рыцарством в горы.

– Оставь нас одних, – сказал он служанке. – Ступай!

Подошел к Венеде, притворно услужливый и милый, свежий, поклонился, но глаза его были нахальны.

– Ты звала меня, госпожа?

– Да, – сказала она тихо. – Ты мне нужен…

Почувствовала, как он взял ее за руку, обнял, провел вдоль спины, притянул к себе, как стал искать губы…

Она прервала нежности, с силой стряхнула его ладони, отодвинулась.

– Не такую нужду я имела в виду.

– А я – именно такую, госпожа… Долго вас не было.

– Я еще мужа не похоронила! И не знаю, когда его вообще похороню. Оставь меня в покое. Не сегодня!

– Это не имеет значения. Теперь все изменится. – Он не отступал, но, следовало признать, был обходителен.

– Нет, – отвела она его руку и отодвинулась. Подняла с лавки ножны, ткнула ему под нос. – Уже и раньше были такие, что о нас шептали. И доносили мужу. Не сегодня ночью, не на глазах у слуг! Я вызвала тебя по другой причине. Что тут написано? И откуда это вообще здесь?

– Это ножны от меча, как я вижу.

– Прочти надпись.

– Присвети мне.

Она приблизила лампадку, он же сосредоточил взгляд на угловатых, вырезанных на дереве знаках.

– «Невидимое железо из Могилы поразит Врага».

– Из Могилы? Из пустыни в Могиле?

– Ваш муж туда ездил. Посвятить душу Праотцу. Молиться. Возможно, получил от них… меч?

– Есса! Эти монаси должны обо всем знать. Прислали ему оружие. Наверняка поддерживали. Может, они даже все это вместе придумали! Проклятые! Трижды проклятые! Вовеки проклятые!

– Не страшно, госпожа, если ты хулишь Ессу в печали.

– Не говори так со мной.