Роман Коденец - Живые Боги

– Здравствуй почтенный мастер, – поздоровался истребитель.

– Габриэль, – широко улыбнулся Фальк, – еще живой?

– Как видишь, – улыбнулся в ответ воин, крепко пожимая протянутую ладонь.

– Рад тебя видеть, сынок, – с чувством сказал кузнец, – как брат?

– Мы только что вернулись, он решил отдохнуть.

– Как ваша принцесса?

– Жива и здорова, – Габриэль бросил взгляд на наковальню, на которой, медленно тускнея, пылал алым длинный кинжал, – что это?

– А, – Фальк махнул рукой, – попытка вырасти в собственных глазах, вот что это. Метод скручивания металла, о котором мне рассказал один шибко умный сукин сын. Если все получится – этот ножик будет очень упругим и прочным, и я попробую таким же способом выковать меч.

– Или саблю, – ввернул Габриэль.

– Или саблю, – покладисто согласился кузнец, – что с твоими зубочистками?

– Обе в порядке, – заверил мастера истребитель, – уже год ими пользуюсь, никаких прблем. Медленно тупятся, быстро режут, легкие как перышко.

– У одной из них баланс смещен в сторону острия, – озабоченно произнес Фальк, – это может вызывать определенные неудобства.

– Я привык, – улыбнулся Габриэль, – к твоему оружию у меня нет никаких претензий.

– Но тем не менее, – Фальк бросил взгляд на остывший кинжал, – зайди ко мне через пару месяцев. Лучший из Черепов не должен ходить с ущербной железкой. Я сделаю тебе новую саблю.

– Договорились, – улыбнулся Габриэль, – давай Фальк, не хворай.

– И тебе удачи, сынок. Брату привет передавай, заходите, как время будет. Мне тут поговорить особо не с кем, – кузнец выразительно кивнул головой на двух широкоплечих парней, раздувающих мехи. Весь их ум отражался на простых, широких лицах. Габриэль хмыкнул и вышел на улицу. Дойдя до главного здания храма, он вошел и отправился искать нужную келью.

Нашел.

Постучал.

– Кто там? – раздался из-за двери сонный голос.

– Это Габриэль, вы звали меня.

– Подождите! – послышался шорох, – войдите.

Габриэль вошел. Лиора сидела на кровати, завернувшись в тонкую простыню. Воин закрыл дверь и задвинул щеколду.

– Ты хотела меня видеть? – спросил Габриэль.

– Да, – девушка потупилась, – я хотела сказать тебе спасибо.

– Не за что, это наша работа, – Габриэль сделал вид, что собирается уйти.

– Постой! – девушка порывисто встала. Простыня съехала, обнажив молочно-белую грудь, но Лиора как будто не заметила этого, она смотрела прямо в глаза Габриэлю, – я была одна и мне показалось, что я уже мертва. Вы вытащили меня.

– Да, – кивнул Габриэль, возвращаясь к ней, – я уже говорил, что это наша работа.

– Ты не хочешь, чтобы я отблагодарила тебя? – ровным голосом спросила Лиора.

– Почему же? – Габриэль подошел к ней вплотную, протянул руку и коснулся ладонью тяжелой груди, зажав розовый сосок между большим и указательным пальцами. Княжна вздрогнула и тихо застонала. Прижавшись к истребителю, она обвила его шею тонкими руками и поцеловала в губы.

– Благодарность принцессы мне по душе, – хмыкнул Габриэль, отстраняясь и позволяя девушке стянуть с него рубашку. Взяв ее за талию, воин притянул княжну к себе, его рука скользнула по ее упругим ягодицам. Не прекращая страстного поцелуя, они медленно опустились на жесткое ложе.

– Почему на тебе так много татуировок? – прошептала Лиора, проводя рукой по груди склонившегося над ней Габриэля, где с правой стороны был выбит маленький лавровый венок. Рука девушки медленно спустилась к прессу, на котором красовался короткий трезубец, перевитый цепью [4] Обе татуировки – знаки гладиаторов. Трезубец набивают себе воины, которые провели десять смертельных поединков. Лавровый венок татуируется после двадцати смертельных поединков. Есть еще одна татуировка, которая набивается после пятидесяти боев – черный дракон. Набивается обычно между лопатками. , и скользнула еще ниже.

– Что тебе сказать? – улыбнулся Габриэль, проводя языком по ее шее, – это дань традициям. Да и вопросов меньше задают: где я был, чем занимался. Ну всё, хватит разговоров.

Воин скинул оставшуюся одежду и лег с ней рядом. Ее руки обвили его шею, губы нашли его губы.

Габриэль проскользнул в комнату, которую они занимали с братом, когда на город уже упали сумерки. Аккуратно пробрался к кровати, скинул одежду и лег, собираясь от души выспаться.

– Как у тебя это получается? – поникшим голосом спросил Танриэль, – говорю я, не говорю – все едино. Ты ей и слова там не сказал, если не считать постоянной ругани, а она сама раздвигает перед тобой ноги.