Евгения Райнеш - Восхождение Эль

– Да, но младшая Фэнг – абсолютно белокожая. И волосы… Её волосы цвета спелого каштана с солнечной рыжиной. И глаза…

Генси Бернс больше был поражён поэтическим описанием, которое внезапно выдал приземлённый бригадир, чем известием о неподобающем цвете волос младшей грумки своего старинного приятеля Хобана Фэнга.

– А что у неё с глазами?

– Они тоже каштанового цвета с рыжиной вокруг зрачка… Да ладно, с ними, с глазами. Хобан всем говорит, что у Эль с рождения какая-то странная кожная болезнь, и в доме начальника гильдии её оберегают от любого вида домашних работ. Хотя их даже высокопоставленная грумка её возраста должна выполнять в обязательном порядке. Она точно – человек. Как в старинном роде соляных грумов мог появиться человек? Но даже не это. Самое странное – руки.

– Да? – Генси Бернс пребывал в некотором недоумении. Торк Моу, обычно невозмутимый и не склонный к сплетням, был просто вне себя от досады, с тех пор как мимо них промчался маленький вихрь под названием Элина Фэнг.

– Её руки всегда скрыты перчатками. Всегда. Плотными, сшитыми из нечувствительной к соляной дроби шкуры вискаши, туго перетянутыми на запястьях. По слухам, Хобан Фэнг запрещает младшей дочери снимать перчатки даже на ночь, хотя, скорее всего, это просто домыслы. Но факт: он сам тщательно выбирает для забоя самого старого вискаши (чем старее кожа, тем прочнее), отправляет шкуру в верхний город к знакомому кожевнику. Тому самому, который только единственный и может, благодаря фамильному секрету обработки, довести кожу до пластичного состояния, не потеряв при этом неуязвимости. У кожевника, в свою очередь, имеется проверенный мастер, который шьёт из правильно выделанной шкуры несколько пар превосходных перчаток, и их Эль хватает до следующего года.

– Торк Моу, – Генси Бернс хлопнул бригадира по плечу. Он был выше по рангу, так что жест не ощущался панибратским. – Всё, что ты мне рассказал сейчас, это, скорее, беда девочки, а не вина. Болезнь. Она, знаешь ли, не разбирает – бригадир ты или маленькая дочь начальника грумьей гильдии. Со всеми может случиться.

Торк протестующе дёрнул головой:

– Я просто нутром чую, принесёт этот странный ребёнок неприятности в грумгород. Ой, как принесёт!

***

Странный ребёнок тем временем уже выбрался из тесного туннеля. Эль с удовольствием отдышалась. Затем одёрнула выбившуюся из просторных штанов льняную сероватую рубашку, наскоро разгладила смявшийся на подоле пыльник и нашла взглядом чёрный ход в родной дом. Сначала ей показалось, что путь совершенно свободен, и она обрадовалась, но секунду спустя Эль заметила мелькнувшую за боковой аркой светлую долговязую тень.

Да уж, точно, жизнь полна сюрпризов.

Тот, кто призывно мелькнул за боковой аркой, был ни кем иным, как Тинаром Моу. И даже издалека чувствовалось: мальчишка-грум находился в высшей степени волнения. Когда же он подскочил к ней, стало ясно, что Эль не ошиблась. Колпачок на его голове подёргивался от нетерпения, и трепещущий кончик носа нацелился на поиски приключений.

– Слушай, – возбуждённо блестя хитрыми глазами из-под колпачка, выдохнул Тинар. Белоснежная, как самая чистейшая соль, длинная и гладкая чёлка сбилась набок, закрывая половину лица.

Эль вздохнула. Эта встреча в любом случае грозила неприятностями. Непреложный закон природы: встретила Тинара Моу, значит, жди приключений на свою голову. Он был просто кровный враг всего благочинного.

– Ты, Тинар, шёл бы себе дальше, мимо меня, – осторожно сказала Эль. – Я ещё от нашего запретного катания с большой соляной горы не отошла.

Она дотронулась до чуть зажившей губы, которая изрядно пострадала в том самом катании.

– Сложилась нештатная ситуация, – убедительно произнёс мальчишка. – Кто ж знал, что там рытвина? А кроме этого, ты сама виновата…

– И почему же? – обиженно спросила Эль. – Это ты меня толкнул, когда забрался наверх и ни с того ни с сего назвал себя Хозяином горы.

– Потому что в тебе полностью отсутствует инстинкт самосохранения. Ты не сгруппировалась, как следует, вот и полетела лицом вниз.

– Чего во мне отсутствует?

– Ты защищаться не умеешь, – вздохнул Тинар. – Совсем. Так мой отец говорит: в этой удивительной Эль Фэнг совершенно отсутствует инстинкт самосохранения.

Эль вспомнила угрюмый взгляд, которым всегда встречал и провожал её Торк Моу, и вздохнула:

– Он, наверное, сказал «странной», а не «удивительной». Не любит меня твой отец…