Евгения Райнеш - Восхождение Эль

– Пр-р-ромор-р-рчать?! – Хобан внезапно пришёл в бешенство. – Все, абсолютно все, мор-р-рчат. Только перешёптываются по углам, что имперрратр-р-р…

– Тише, – умоляюще прошептала Келли.

На много миль вокруг не было ни единой души, но она всё равно боялась, что кто-нибудь услышит.

– Без суда и ср-р-редствия, – пересыхающим горлом выкрикнул Хобан. – Всех под нож! Государственная важность! Он сказал: дело государственной важности! Ты тоже считаешь, что это необходимая жертва для процветания Таифа? Вырезать мирное поселение мастеров! Женщин, стариков, детей…

Келли сейчас думала только об одном: если бы Хобан не схватился во время дружеских посиделок с начальником гильдии железных грумов и не обозвал его предателем и ренегатом, им не пришлось бы на день раньше покинуть город и пробираться под Ветром Боли до центральной штольни. Главное, да, добраться до штольни, а потом и останется-то всего ничего. Спуститься вниз по шахтному стволу, и вот он – родной подземный грумгород…

– Может, там что-то… – Келли злилась уже не на мужа, а на обстоятельства, – о чём мы не знаем…

Говорить на ходу было трудно. Обжигающий ветер лупил мелкой дробью навстречу, заставляя прятать лица. Низкий горизонт покрылся грязным серебром, небо и земля словно сомкнулись снежной пеленой. Видимость, наваждение… Природа лгала и ухмылялась своему розыгрышу – зима наступит, конечно, в этих краях, но не сейчас. Вместе с запахом разогретой соли с запада тошнотворно потянуло страхом.

– Императору виднее, так? Все…

Хобан хотел что-то сказать, но только махнул рукой. На его лице сквозь пьяный угар проступила трезвая горечь. Ему было очень больно, и даже огромная доля алкоголя не могла приглушить чувство несправедливости, кипящее в груме. Эти слухи о событиях в приграничных территориях…

– Милый, надеюсь…

Хобан, который только что еле переставлял ноги, внезапно выпрямился и уже абсолютно трезвым голосом перебил:

– Что это?

Келли остановилась.

В паре шагов от них на сером солончаке неподвижно лежало существо. Длинный, мышиного цвета плащ, заметённый колючим крошевом, уже почти слился с окружающим ландшафтом, ветер содрал с упавшего путника капюшон.

Вмиг протрезвевший Хобан осторожно подошёл к нему. Следом, прячась за крепкой спиной мужа, подобралась Келли.

Несчастный ушёл на обратную сторону тени совсем недавно. Обветренное лицо посекло Ветром боли, разъело солью щёки и подбородок. На лбу запёкся свежий шрам от удара лезвием. Человек успел увернуться, оружие прошло по касательной, оставив неглубокую, но долго заживающую рану. Из груди, с левой стороны, торчал обломок стрелы, продырявивший мягкий кожаный камзол. Вокруг ощетинившегося древка запеклось совсем немного крови, но рана оказалась смертельной.

– На руки посмотри! – в глазах Келли появился мистический ужас.

Пальцы, которыми мертвец сжимал мягкий мешок, напоминающий переноску для младенцев, сейчас беспомощно вывернулись к небу. Иссиня-белые, почти прозрачные, неестественно длинные и тонкие, срезанные ювелирным узором на подушечках.

– Дарн, – прошептал Хобан. – По пальцам – латник. Это же их всех…

– Откуда он зде…

Келли прервалась на полуслове.

Из мешка, который мертвец прижимал к себе, раздался тонкий писк:

– Э-э-л-ль…

– Э-э-эль! – хриплый голос разносился по пещере эхом. Таким противным, что скулы сводило. – Элина Фэнг! Когда я тебя достану, все уши пообрываю!

Риз попыталась было просунуться между огромными соляными сосульками, но манёвр не удался. Мешали слишком пышные бока.

Эль сжалась, плотно обхватив руками коленки, в небольшом гроте за зубьями сталактитов. Она веселилась, наблюдая за попытками сестры пробраться к её убежищу:

– А ты, как облопавшийся кимур, протиснись между солонцами, глядишь, сразу же меня достанешь. И всё-всё пообрываешь! А ещё, может, похудеешь! Но последнее – вообще не факт!

Протискиваясь между солончаками, кошки-кимуры выдавливают лишний вес, и от этого издевательского совета Ризи пришла в бешенство.

– Эль Фэнг, сама ты кимур выдавленный, кошак драный! Всё равно домой вернёшься, никуда не денешься! Лучше сразу выходи!

Старшая дочь начальника гильдии соляных грумов Хобана Фэнга, гордо возглавлявшего срединный список бароната, ругалась как последний сельжит. И гнев Риз был праведным, Эль не могла не признавать этого факта.