Алексей Зелепукин - Огарочек

– В столице Шахристана свирепствует холера, славный магистр. Если ваш сеньор там, то скорее всего он уже мертв.

– Если он мертв, доблестный Олекша, я должен отыскать его тело и провести обряд. Вы примете нашу помощь и окажете нам услугу? Похоже, небо свело нас тут не случайно.

Ульфрик снял кольчужную перчатку и протянул руку юноше.

– Случайности не случайны. Спасибо, магистр. Мы поделимся с вами всем, что знаем, о дороге в Гулябад.

Перехватив копье в левую руку, Олекша пожал руку магистра.

* * *

Оруженосцы ставили шатры, купцы готовили еду, рыцари проверяли снаряжение и оттачивали мастерство рукопашного боя. Здесь, у журчащей прохлады источников оазиса, путешественники восстанавливали силы перед последним длинным переходом до Гулябада. В принципе зелень лугов Шахристана должна была начать радовать глаз путешественника уже к утру следующего дня, но этот переход считался самым сложным из-за сильных ветров, переставляющих барханы на свое усмотрение, и единственное, чему можно было доверять, это звезды ночного небосвода. Так гласил дневник Юсуфа, караван-баши из Агробы.

Взгромоздившись на ближайшую дюну, Олекша наслаждался почти сказочными видами оазиса – этого небольшого островка жизни в море песка – и заодно нес вахту на вершине. Ульфрик, скинув тяжеленые доспехи, в одной шелковой рубахе и с мечом на перевязи плюхнулся рядом с северянином.

– Не помешаю?

– Нет, в пустыне много места. А учитель всегда говорил, что беседа с умным человеком наполняет время смыслом.

– Вам повезло с учителем.

– А вам?

– Трудно сказать. Главный наш учитель – это смерть. Во всех ее интерпретациях и видах.

– Смерть – лучший преподаватель. Что занесло христиан в глубь песков халифата?

– Мы не совсем обычные христиане, мы, конечно же…

Рыцарь замолк на секунду, словно взвешивая необходимость того, что собирался сказать. Потом его глаза блеснули уверенностью, и Ульфрик продолжил:

– Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, видимого же всем и невидимого. – Рыцарь набрал полную грудь воздуха и продолжил: – И во единого Господа Иисуса Христа, сына Божия, единородного, сошедшего на землю и распятого за наши грехи. —Ульфрик осенил себя крестным знамением. – Лангольеры – боевой орден. В отличие от инквизиции, мы не ведем дознаний и не используем пытки. Мы экзорцисты. Наши противники сильны и опасны. И нам все равно, есть чистилище, или души умерших сразу попадают на суд к Отцу. И нам наплевать, на каком языке ты молишься Великому творцу. Кроме того, у нас есть пропуск во все земли халифата. Верховный имам благословил наши деяния на этих землях, – голос рыцаря зазвенел сталью. —Неважно, католик, православный или протестант. Важно, что ад существует. И его Владыка не остановится ни перед чем, лишь бы доказать Отцу свою правоту.

– Но не всякое колдовство – зло и исходит от Вельзевула. Иисус, если верить писаниям, тоже творил чудеса. Да и мусульманские пророки тоже имели сверхсилы.

– Наш орден создали задолго до рождения Иисуса. Мы,как жандармы: сдерживающая структура, последний барьер святой Церкви. Если кто-то по какой-то причине терял свою душу за пеленой или терял контроль, становясь одержимым, наша задача была остановить бесов из Зазеркалья и отправить их обратно, в ту дыру, из которой они выползли. Нас отбирали по всей Европе. Натаскивали и тренировали. Мы можем чуять бесов или магические обряды и оставаться невосприимчивыми к магии.

– Магия? Вы верите в магию?

– Описание магов Египта встречается еще в Старом завете. Именно с ними соперничал Моисей, пытаясь уговорить фараона отпустить евреев.

– Так все-таки она есть?

– В нее можно верить, можно не верить. Но ее существование отрицать бессмысленно.

– Раз, по-вашему, есть магия, значит, сказки про колдунов и чародеев – правда?

– Правда и истина вещи суть разные. Мы не подвержены ее проявлениям ни в каком виде. Нас нельзя загипнотизировать или приворожить. На нас также не действуют порча и сглаз. Но и целебные заговоры нам тоже не помогают.

– Так как же вы лечитесь?

– Травами, молитвой.

– Такое возможно?

– Почему нет? Мы – результат того же феномена, мы обратная сторона медали. Маги чувствительны к волшебству, мы – нет.

– То есть вы вообще никак не реагируете на заклятия, заговоры, заклинания?

– Понятие «волшебство» слишком аморфно. Я заменил бы его на «сверхъестественное воздействие на природу человека». Но если вам проще называть это волшебством или магией, пусть будет так.