Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

К вечеру строительство плота было закончено. Облепив его, как муравьи лист, люди стянули конструкцию в затон на воду, откуда и планировалось завтра начинать переправу. Здесь же и опробовали, заведя на плот два десятка лошадей и столько же человек. Плот прекрасно справился с нагрузкой. Оставалось дождаться утра и начинать переправу.

С последними лучами солнца воздух задрожал от тысяч машущих крыльев. Огромная стая больших бело-розовых птиц с розовыми ногами опустилась на берег затона.

– Фламинго! – восхищенно выдохнула Энинрис.

Величественные птицы расхаживали по воде вдоль берега, ничуть не боясь находящихся здесь же лошадей, то и дело опуская загнутые вниз клювы и ловко вытаскивая мелкую рыбешку. Казалось, весь затон покрылся розовыми цветами.

Ночь пришла ясная, звездная. От реки дул легкий освежающий ветерок. В шатре осталась спать лишь Энинрис, все остальные устроились под открытым небом.

Ночь прошла спокойно, ничто не потревожило сон. Лишь в середине ночи вдруг встрепенулся табун лошадей, зашумел, но быстро успокоился. И чем-то потревоженная часть птичьей стаи вдруг поднялась в воздух, но, сделав круг, снова опустилась на землю.

Утром люди стали свидетелями отлета розовых птиц. Стая взлетела, сделала над затоном круг, словно прощаясь с приютившим ее местом, и еще долго можно было наблюдать на фоне чистого голубого неба уменьшающееся розовое пятно. Проводив птиц глазами, многие вздохнули – птицы улетали в сторону их далеких домов.

Мужчины уже успели умыться, когда из шатра вышла еще заспанная Энинрис.

–А где фламинго? – спросила она, глядя на затон, в котором лишь верхушки тростника покачивались на слабеньком ветру.

– Тебя не дождались! – засмеялся Хутрап, глядя на нее.

– Жаль! – искренне огорчилась она, – у моего дома они практически не появлялись…

В это время тревожные крики послышались со стороны табуна лошадей. Все повернули головы в ту сторону. Кто-то стоял у лошадей и призывно махал руками, что-то крича. Когда до людей дошел смысл его слов, все, не сговариваясь, бросились бежать в ту сторону.

Столпившиеся солдаты пропустили в центр своего круга Хутрапа, Набонасара и скандинава. Там на спине лежал мертвый табунщик, который заступил на дежурство после полуночи и должен был дежурить до утра. На мертвом лице застыла улыбка, словно перед смертью он видел что-то необычайно приятное.

– Точь-в-точь, как и у не так давно убитого проводника, – заметил Набонасар.

Он перевернул табунщика спиной вверх и разрезал окровавленную рубашку. На спине напротив сердца было аккуратное треугольное входное отверстие. Он, как и проводник, был убит ударом трехгранным лезвием в спину, убит тогда, когда это никак не ожидал.

Большой табун более чем в семьдесят лошадей был на месте, лошади щипали траву, но не все. Два десятка лошадей беспокойно поднимали головы, не трогаясь с места. У них были надрезаны сухожилия на одной из ног.

Люди молча стояли, понимая, что этих лошадей придется прирезать – они не могли сделать ни шагу и погибли бы от голода, объев траву, до которой могли дотянуться.

– Проклятье! – сквозь зубы прошипел Набонасар, – узнаю, кто это сделал, буду резать на мелкие части!

Энинрис всплеснула руками – среди поврежденных была и достаточно смирная лошадь, на которой она обычно ехала. Она подбежала к ней, обняла за морду и залилась слезами. Хутрап махнул рукой, и молодые жрецы увели ее к шатру.

Тут же попытались определить, кто мог совершить убийство и испортить лошадей. Перебрали каждого из полутора сотен человек, где он был ночью, что делал, может быть, вставал и куда-то выходил. Заподозрить никого было нельзя. Практически каждый был на виду. Скандинав вспомнил даже про молодых жрецов и про девушку. Но оба жреца спали неподалеку от него, а Энинрис вообще никогда ночью не выходила из шатра и, к тому же, ничего не понимала в лошадях, кроме как ездить на них. А два десятка скакунов были обездвижены очень умело – в темноте, одним ударом были надрезаны сухожилия, не выше, не ниже, да еще так, что сами лошади не заржали от боли.

– Может, кто-нибудь из отряда колдуна уцелел и тихо преследует караван? – высказал предположение кто-то из солдат.

Это была единственная правдоподобная версия, которую все приняли за основу к действию. Набонасар разослал в разные стороны несколько небольших отрядов, человек по пять в каждом. В каждый из них были включены те, кто хорошо разбирается в следах и может прочитать по траве то, что было даже несколько дней назад. Отряды исследовали окрестности стоянки, но ничего не нашли, ни одного следа давностью менее трех дней, за исключением следа самого каравана.