Петр Ингвин - Зимопись. Книга четвертая. Как я был номеном

А спутнице пора бы уже понимать, где мы находимся, и держать рот закрытым, когда мужчины разговаривают. И не расслабляться. Рано еще. Если вообще когда-то не рано.

– Полюбовнички?

Судя по тону, Вешняк не имел ничего против, его глаза смеялись – по-доброму. Наверное, слово «полюбовнички» здесь передает смысл, не имея обидного оттенка, но мы с царевной покрылись краской.

– Брат и сестра, – глухо сообщил я.

– Не похожи. Ну, мое дело вас принять и разместить, а родственники вы или еще нет, покажет время. Пойдемте. – Вешняк двинулся в сторону соседнего домишки, откуда чудесно пахло. – Издалека?

Вместо ответа у меня вырвался горестный вздох. Издалека, и даже не представить насколько. Это в отношении меня, а насчет царевны и ее титула тоже помолчим, и тоже во избежание.

– Покормите мальцов, – громко распорядился Вешняк.

Помещение оказалось столовой. Страж усадил нас на скамью около длинного стола и вышел наружу. Донесся шепот Марианны:

– Почему не говоришь, что мы с той стороны? Здесь хорошие люди. Нас переправят через Большую воду, и все кончится.

– Ты еще выкуп предложи и представься по полной программе.

– И предложу, и представлюсь!

– Сейчас местные к вашему берегу боятся приблизиться, а если услышат про выкуп, начнут охотиться на вас как на волков. Твою семью, как ближайшего соседа, уничтожат одной из первых. Впрочем, благодаря выкупам, не сразу. И еще. У вас уничтожают прибывших чертей, не разбираясь, хорошие они или плохие. Почему?

– Черти несут угрозу стабильности!

– А для местных любой, кто прибыл с той стороны реки – это еще большая угроза, потому что угроза близкая и хорошо известная.

Заметив движение, мы умолкли.

На стол подавал толстый бородач, скорее всего повар. Кто еще будет ходить в замызганном переднике и нахлобученном колпаке? Кормили здесь кашей… с мясом. Нет, не так. Вот так:

С МЯСОМ!!!

Марианна содрогнулась, подавляя рвотный рефлекс.

– Это…

– Отдай мне.

Жирный кусок перекочевал из ее миски в мою.

– Почему девочка не хочет мяса? – насторожился повар. – У нас все отменное, козлика только с утра закололи.

– Потому что больная, – брякнул я первое, что пришло на ум. Гм. А правильно ли поймут? Болезни бывают разные, от некоторых избавляются вместе с их носителями. – Э-э… желудок с детства мяса не принимает.

– А я грешным делом подумал, что вы из Каинова племени, даже рука за мечом потянулась. – Запанибратское подмигивание показало, что повар так шутит.

Добрые у него шутки. Если здесь все столь же добрые…

Марианна глядела с ужасом и абсолютным непониманием. Главное, она молчала, и я мысленно перекрестился, а губы вылепили беззвучное «Алле хвала». Когда мозг соотнес эти два бездумно совершенных действия, захотелось улыбнуться, но что-то внутри не дало. Пусть все идет, как идет. Под какой бы крышей ни работал мой ангел-хранитель, со своей ролью он успешно справлялся, и не нужно сбивать его с толку лишним философствованием. С волками жить – по-волчьи выть, закон джунглей.

Мысли повара поменяли направление.

– Пятнадцать есть? – Облокотившись о тесаную столешницу, он пристально глядел на Марианну.

Ответил я:

– Почти, но еще нет.

– Красивая невеста растет. Сыну шестнадцать, а ничего подходящего не нашли. Сколько просите? Я хоть и трапезник, а человек небедный. Как с отцом связаться?

– Мы, – я переглянулся с окаменевшей царевной, – сироты. Родители… утонули.

– Теперь ты за нее отвечаешь? Ваней зовут? Никому, Вань, девку не отдавай, срок придет, я тебя найду. Не обижу.

Трапезник еще раз масляно подмигнул и отошел. Компот нам принес поваренок, копия толстого повара, только на щеках и подбородке вместо бороды торчал светлый пух. Зуб даю – упомянутый сын, отправлен на смотрины. Вскоре из-за ширмочки донесся разговор отца с сыном. Старший толстяк даже не пытался приглушить громкость голоса:

– На днях опять ушкурники чудили, эти, должно, с пощипанного челна. Хороша девка, верно?

На вопрос сынок не ответил. Во всяком случае, вслух.

Через минуту раздался его интересующийся голос:

– Не понимаю, почему конязь ушкурников не приструнит? Зачем, вообще, их пускает?

– У нас договор: мы не трогаем их, они нас. У них вода, у нас земля, у каждого свой способ заработка. В наших водах они платят десятину и дают народу заработать на услугах. Не будь ушкурников, твой дядя давно пошел бы по миру.

В дверях вновь появился Вешняк.

– Вань, сестрица уже на ручки просится. Нет привычки? – Задумчиво пожевывая нижнюю губу, он глядел куда-то в район лавки под царевной.