Джон Марсден - Вторжение. Битва за рай

И я тоже, подумала я. Меня смущало то, с какой скоростью мы с Ли двинулись вперёд после первого поцелуя.

— Знаешь, — продолжила Фай, — он мне сказал, что влюбился в меня ещё в две тысячи восьмом году. А я и не замечала. Может, это и к лучшему, не знаю. Я ведь его считала таким гадом! А все те мальчишки, с которыми он водил тогда дружбу!

— Он и теперь водит, — вставила я. — Ну, то есть водил, пока всё это не началось.

— Да, — кивнула Фай, — но не думаю, что он и потом этого захочет. Гомер очень сильно изменился, тебе не кажется?

— Конечно!

— Мне хочется узнать побольше о фермерском деле, — продолжила Фай, — чтобы потом, когда мы поженимся, я могла бы ему помогать.

Ох, ничего себе, подумала я, вот это поворот! Впрочем, нельзя сказать, чтобы я и сама не фантазировала о том, как мы с Ли путешествуем по миру в качестве идеальной семейной пары.

Но тут, пока я слушала Фай, меня вдруг осенило: настоящей причиной того, что меня в последнее время тянуло к Гомеру, к его силе и неожиданным поступкам, были ревность и зависть, — ведь я его теряла. Он был мне как брат. Поскольку у меня не было родных братьев, а у него сестёр, мы как бы сами породнились. Мы вместе выросли. Я могла рассказать Гомеру такое, чем ни с кем другим не стала бы делиться. Случались моменты, когда Гомер вёл себя совсем уж глупо, и тогда он мог прислушаться только ко мне. И мне не хотелось терять эти отношения, в особенности теперь, когда мы то ли временно, то ли навсегда лишились всех других отношений в нашей жизни. Мои родители находились где-то далеко, и чем дальше были они, тем ближе мне хотелось быть к Гомеру. Обнаружив в себе такие чувства, я была просто потрясена, как будто внутри меня пряталась какая-то другая Элли, а я этого и не знала. Я гадала, какие ещё сюрпризы может приготовить для меня эта тайная Элли, и наконец решила, что впредь должна получше за ней присматривать.

Потом Фай спросила меня насчёт Ли, и я ответила коротко:

— Я люблю его.

Фай ничего не сказала на это, а я как-то неожиданно для себя продолжила:

— Ли так сильно отличается от всех, кого я знаю. Он иногда как явление из сна. Он гораздо более зрелый, чем большинство мальчиков в школе. Не понимаю, как он вообще их терпит. Наверное, именно поэтому Ли обычно держится особняком. Но у меня такое ощущение, что он должен совершить в жизни нечто особенное, — не знаю, что именно, может, прославится или станет премьер-министром. Трудно представить, будто он мог бы всю жизнь прожить в Виррави. Думаю, ему доступно многое.

— Тот день, когда его ранило, был совершенно невероятным, — сказала Фай. — Ли держался так спокойно... Если бы такое случилось со мной, я была бы в ужасе, в панике. Но знаешь, Элли, я никогда не представляла, что ты и Ли станете парой. Это удивительно. Но вы подходите друг другу.

— А как насчёт вас с Гомером?

Мы засмеялись и сосредоточились на мосте. Время ползло медленно. Фай даже задремала минут на двадцать. Я просто поверить не могла, а когда я ей сказала об этом, Фай тут же принялась всё отрицать и твердила, что она и глаз не смыкала. А я ощущала всё большее напряжение, по мере того как шло время. Мне просто хотелось наконец покончить с этим, с безумным риском, в который мы сами себя уговорили ввязаться.

Проблема состояла в том, что на дороге так и не появилось ни одной колонны машин. Гомер и Ли хотели всё провернуть именно при проходе колонны, чтобы заодно и часть машин остановить. Но было уже около четырёх утра, а дорога оставалась пустой.

Потом вдруг на мосту началась какая-то активность. Охрана до этого стояла на нём со стороны залива Кобблер, но даже издали я увидела, как солдаты вдруг насторожились и забеспокоились. Они собрались в середине моста и замерли, глядя на дорогу в противоположном от нас направлении. Я подтолкнула Фай.

— Что-то приближается, — сказала я. — Может быть, колонна.

Мы встали и начали изо всех сил всматриваться в тёмное шоссе. Но о том, что именно происходит, сказало нам поведение солдат. Они начали пятиться назад, потом их небольшой отряд разделился на две группы, они отошли к сторонам моста. Один из них на мгновение растерялся, побежал было к дороге на Виррави, потом передумал и тоже бросился в сторону.

— Это коровы, — решила я. — Должно быть, они.

Мы рванулись к цистерне, бросив бесполезно молчавшую рацию. Не было времени гадать, идёт сейчас по улице патруль или нет. Мы прыгнули в кабину, я завела мотор. Я смотрела вперёд, но, хотя скорость сейчас имела для нас решающее значение, я невольно задержалась на секунду, чтобы посмотреть на прекрасное зрелище, возникшее на мосту. Сотня или больше голов отличной говядины, премированных герефордских коров, великолепных, огромных существ с красной шкурой, неслись по старому деревянному сооружению, как могучий мясной поезд, над которым клубился пар. Даже с такого расстояния я слышала грохот копыт по брёвнам. Да, животные рвались вперёд, точно перепуганные локомотивы.