Ирина Измайлова - Подвиги Ахилла

— Скажу правду и расскажу, как все было. Они будут в бешенстве, но сделать уже ничего не смогут.

Наступило молчание.

— Я понимаю, — сказал, наконец, Гектор. — Но мне бы не хотелось тебя оставлять, пока тебе так трудно, Ахилл.

— Я справлюсь, — коротко сказал Пелид — и вдруг тихо рассмеялся.

— Ты что? — удивленно спросил Гектор.

— Мне пришло в голову… Еще два дня назад, когда ты, зеленый от боли, еле держась на ногах, притащился спасать меня от Пентесилеи… Я подумал, что так боялся за меня и так обо мне заботился только один человек на свете. Понимаешь, кто? Да, мой Патрокл… Почти забавно, да?

— Вот что, Ахилл… — Гектор снова взял его за плечо и, когда тот обернулся, твердо посмотрел ему в глаза. — Ты окончательно решил меня отпустить? Уже никаких сомнений?

— Я же сказал тебе! Сегодня к ночи ты будешь в Трое.

— Если так, я должен тебе рассказать, как это было. Как было на самом деле.

— Что? — не понял Ахилл.

— Как погиб Патрокл.

— Я же и так знаю.

— Не знаешь. Ахейцы были далеко. Только Менелай и двое–трое его воинов были на небольшом расстоянии, но они… Словом, выслушай меня, прошу тебя! Для меня это очень важно.

— Говори. Слушаю… — голос Пелида звучал глухо.

— Ты знаешь, тебе это говорили наверняка, что, когда твой друг появился на поле боя в твоих доспехах, я принял его за тебя. Все наши воины кричали: «Ахилл! Ахилл!» и беспорядочно отступали. Я тоже отступил, видя, что вот–вот останусь один и что ахейцы наступают следом за тем, кого я считал тобой… Он бросился меня преследовать. Его кони были резвее моих, и вот мы оказались почти у самых Скейских ворот. Я остановился, понимая, что он может ворваться за мною в город. Он был совсем близко, и вот тут я разглядел его лицо. Шлем был надвинут, но и под его выступом я сразу увидел, что меня преследует вовсе не Ахилл, а Патрокл! Помню, я чуть не закричал от бешенства! От кого я бежал?! Я крикнул ему, чтобы он поворачивал назад, что я его узнал, и если он не оставит меня в покое, то поплатится за свою самонадеянность. Он засмеялся: «Что же, выходит, ты и меня боишься, Гектор? И ты — самый отважный из всех троянцев?! Остальные, значит, бегают от женщин и грудных детей?!» Он нарочно выводил меня из себя, но я не хотел с ним драться.

— Почему? — спросил Ахилл.

Гектор усмехнулся.

— Только из осторожности. Я понимал, что, если убью его, мне придется драться с тобой… В душе я, быть может, иногда об этом и мечтал… Но я же не сумасшедший. За эти годы я, как и все, понял, что поединок с Ахиллом — это смерть, а от меня слишком многое зависело. От меня зависело самое существование Трои… Словом, я искренне хотел, чтобы Патрокл повернул колесницу. Вместо этого он двинулся прямо на меня. Я крикнул ему: «Стой, или погибнешь!» И вот тут он снова засмеялся и ответил: «Я знаю, Гектор, что не мне тягаться с тобой. Но я здесь вместо Ахилла. И уж коль скоро я осмелился надеть на себя его доспехи, я не имею права отступить! Остальное решит судьба!» В его отваге было что–то совершенно детское, незащищенное… Я почувствовал, что не хочу его убивать! Но он уже бросил копье.

Мой возничий Кебрион прикрыл меня собой и упал мертвый. Это было напрасно: мои доспехи и щит вполне могли выдержать. Тут подкатил на своей колеснице Менелай и с ним еще несколько его воинов, и мне пришлось вступить в бой за тело Кебриона, лучшего из троянских колесничих. Я отбросил назад Менелая, но на меня снова налетел Патрокл. Мое копье было далеко, я обнажил меч, и мы сшиблись друг с другом… И вот тут мне захотелось проверить, так ли крепки Ахилловы доспехи, как о них говорят. Я ударил прямо в середину нагрудника. Он выдержал. Меч скользнул вниз, и как раз в этот момент Патрокл снова рванулся вперед, и лезвие моего меча вошло ему в бок. Он согнулся, отступил… Кровь из раны брызнула во все стороны, попала мне на грудь, в лицо… Патрокл зашатался, его лицо стало серым от боли, он пытался вновь замахнуться, но рука не слушалась его. Я сказал тогда: «Ну что, с тебя довольно? Кажется я тебе доказал, что и в доспехах Ахилла ты двадцать раз не Ахилл! Убирайся, или я тебя добью!»

В это время на помощь мне спешил от Скейских ворот Эвфорб, один из наших храбрейших воинов. Эвфорб увидел меня в крови, увидел, что Патрокл снова заносит меч… Думаю, он решил, что ранен именно я, и что мне угрожает опасность. Он сбоку напал на Патрокла, и я увидел, как он наносит удар копьем. Копье вошло под правую руку, туда, где нагрудник отставал от тела: твои доспехи неплотно сидели на твоем друге… Наверное, наконечник достал сердце! Патрокл повернулся к Эвфорбу и вонзил свой меч ему в грудь с такой невероятной силой, что пробил легкие доспехи и проткнул его чуть не насквозь! Эвфорб рухнул мне под ноги мертвый. А Патрокл стал медленно оседать на землю… И вдруг сказал: «Вот, Гектор! Все же не ты убил меня! Даже обидно…».