Полина Кумар - Молчание тундры

– А вот и нет!

– А вот и да.

– Я – дочка вождя. И никого слушаться не буду, кроме Нунга и дяди!

– А где твои мама и папа?

– Они уехали.

– А когда вернутся?

– Не знаю.

– Ты врёшь. Они не вернутся. И никуда не уехали. Они плохо себя вели, их отвели к варварам в Дор-Тайо, и те их съели.

У Лит дрогнул подбородок.

– Что ты говоришь! – закричала она.

– Их убили! Ты врунья! – Адам показал язык, вскочил на ноги и отбежал. – Там есть ещё у них один страшный урод с косматой головой и длинными клыками. Он людоед! Он и тебя съест, если не будешь меня слушаться.

Лит схватила с пола пустое ведро и бросила в Адама, но тот уже убежал.

Нунг нашёл Лит в комнате. Она сидела в углу, обняв игрушечного медвежонка. Старик подошёл к девочке, взял на руки и опустил на кровать.

– Кто тебя обидел? – спросил он.

Лит уже не плакала, только глаза были красные.

– Адам сказал, что моих родителей убили какие-то варвары. Вы с дядей меня обманули! – выпалила Лит, с обидой глядя на старика.

Тот вздохнул и уселся рядом.

– А почему ты думаешь, что именно он сказал тебе правду?

– Не знаю… Если пообещаешь, что сейчас точно скажешь правду, я поверю тебе.

– Ты ещё маленькая.

– Если я маленькая, то меня можно обманывать?

– Не торопись становиться взрослой. В этом нет ничего хорошего.

– Так что с ними? – спросила Лит, сильнее сжимая в руках медвежонка. – Они вернутся?

– Правда в том, что их больше нет. Они умерли, – ответил Нунг.

Взгляд девочки отяжелел, лицо стало растерянным. Она расслабила пальцы, и медвежонок выпал из рук.

На несколько мгновений в комнате повисла тишина, потом Лит заговорила:

– Ты сказал, что умершие превращаются в духов и живут в горах. Значит, я могу найти их и поговорить с ними?

Старик потёр морщинистый лоб и покачал головой.

– Можно их сделать снова живыми?

– Во времена Нерала Талима древние люди могли оживлять мёртвых, но мы утратили эту способность.

Она нахохлилась и исподлобья посмотрела на Нунга.

– Правда – это всегда что-то плохое, да?

– Нет. Но она может быть тяжёлой.

На улице разгулялась метель. Маленькое окно над кроватью практически не давало света, и в комнате было серо и неуютно.

– Это значит, я их никогда не увижу?

– Нет, – ответил старик. – Но у тебя есть кое-что от них. То, что они оставили после себя. Наследие. Ты – дочь вождя. Гордись этим. Это больше, чем другие родители могут дать своим детям.

Он ждал её реакции, но девочка молча уставилась на упавшую игрушку.

– Лит… – позвал Нунг.

– Когда я быстро бегаю и падаю, мне больно. И я могу точно показать, где болит. Но сейчас… – Она неопределённо сжала руку на груди. – Как будто я бежала и упала внутри. Вот, где-то здесь. – Её брови дрогнули, и Нунгу показалось, что она сейчас заплачет, но девочка продолжала говорить: – Иногда я хочу, чтобы у меня всё было как у других детей. Я смотрю на них с балкона и хочу, чтобы мои родители тоже со мной играли, обнимали меня. Но иногда… они мне кажутся глупыми! Это всё такое глупое по сравнению с тем, что ты мне рассказывал о Нерале Талиме.

Старик прижал её к себе.

– Сейчас все живут по-другому. Не воспринимай ты всерьёз эти легенды. И зачем только я тебе это всё наговорил.

– От чего они умерли? – спросила Лит.

Старик сделал над собой усилие и ответил:

– Их убили люди клана Дор-Тайо.

Нунг подумал, что сейчас девочке эти слова ни о чём не говорят. Они обретут своё значение только когда Лит повзрослеет. Однако, ошибся – она всё поняла гораздо раньше.

– Дор-Тайо? Ты говорил вчера… То, что находится у нас за воротами? Так вот почему ты не сказал! – Лит вскочила с кровати, размахивая руками. – Я вырасту, я убью их!

– Так, успокойся. – Старик схватил её за руки и усадил обратно. – Пойду покормлю лошадей и торф принесу, а то в доме совсем холодно, – произнёс он, когда девочка успокоилась.

– Нунг?

– Что?

– Адам сказал, что я должна его слушаться.

– Не общайся больше с ним. Идём лучше, поможешь покормить лошадей. Хочешь?

Лит кивнула, – она любила ходить в конюшню.

– Тогда одевайся.

Девочка накинула шубу, нахлобучила шапку. Подняв медвежонка и усадив в изголовье кровати, она вышла из комнаты.

В стойле находилось десять крепких северных лошадей – коренастых, с большими головами и мохнатыми ногами. Гривы были такие пышные, что полностью закрывали морды; только глаза поблёскивали сквозь пряди. Этих животных держали только в доме вождя.