Денис Игумнов - Клей

Мироздание – многомерная формация, состоящая из бесконечного числа пересекающихся между собой в точках сдвига пространства вселенных. Между вселенными лежат бесконечные пустоши подпространственных подкладок: окажись в них, и ты узнаешь, что такое настоящая тьма. Скрепляет конструкцию мироздания слой клея, где царствует негасимый свет. И если редкие жители подпространства, принимающие совершенно разные и всегда отвратительные для разума формы, могут только ужасать и разрушать всё до чего их по неосторожности допустят, куда их по ошибке или злому умыслу направят высшие силы, то на уровне клея уплывают в бесконечность миры, заселённые всего одной расой – расой Клея.

Раса света – чистильщики, ассенизаторы, ангелы с лицами палачей, выполняла от начального взрыва рождения многообразия всех вселенных всего и всегда одну единственную функцию. Представители света ищут и предотвращают ошибки, совершаемые существами, распрощавшимися со своей звериной сутью и вставшими на путь цивилизационного развития. Те из них, у которых преобладал индекс разрушения над индексом созидания, оценивались расой света как опасные не только для себя, а и для всего мироздания. Поэтому чистильщики с ними не церемонились, отправляли их в гумус удобрения, создавая питательную среду для следующих поколений с заложенных в них информацией, подчерпнутой из ноосферы их планеты, подвергнутой переформатированию.

Ангелы ассенизаторы не имели названий, не имели собственных имён или прозвищ, их знали как чистильщиков. Один из них, не первый, но и не последний, давно выслеживающий и идущей по следу за нацией интеллектуальных паразитов, питающихся знаниями народов чужих планет, напал на след. Обычно паразиты выбирали мир, где его жители сумели достичь молочной спелости знаний и где правил интеллект, а не диктаторские амбиции отдельных высокоразвитых, но недалёких индивидуумов. Самое страшное, что такие планеты они высасывали насухо, отправляя их в первобытное состояние, чем тормозили развитие всей их родной вселенной в целом. Допустить регресс, за котором неизбежно следовал распад, чистильщики не могли: вся их, подчинённая одной сверхценной идеи, суть требовала скорейшего вмешательства и исправления. Находясь на службе у божественного проведения, они с удовольствием, граничащим с катарсисом, исправляли ошибки выстроенной высшими силами системы, и иногда ценой жертвы собственной жизни. Смерть и экстаз для ангелов палачей означали состояние умиротворения, получаемое ими в конце успешного окончания процесса казни-чистки.

Клей шел по пятам бродячей орбитальной станции умиров (так называли вампиров, питающихся энергией идей и великими мысля гениальных учёных), он подобрался к ним близко, очень близко. Следующий этап обозначался, как внедрение. Умирам не обязательно было испивать высокую материю мыслительных процессов у всех аборигенов выбранной ими планеты. Достаточно подсоединиться к ноосфере мира через самые гениальные умы, коих число колебалось от планеты к планете всего от 1-го до 13-и, никогда не превышая последнего чёртового числа, причём число всегда оставалось нечётным, и они получали то, зачем пришли.

В этот раз вампиры бродяги, припарковав свой дом-станцию, приспособленную под межзвёздные перелёты, за вторым спутником планеты Ран, и на модуле захвата незамеченными для автоматических орбитальных сторожей планеты ранцев (так сами себя называли аборигены) проскользнули к ним, приводнившись недалеко от системы островов. Следующие три дня умиры занимались сканированием населения Ран. Отыскав нужных им персонажей, – в этот раз их оказалось максимальное количество -13, крупный источник, а значит, и их трапеза будет чрезвычайно питательной, полезной, жирной, – вампиры включили излучатели внушителей. Повезло, что все выявленные ими учёные и мыслители собрались на мировой конгресс в одном месте. Не пришлось за ними гоняться, как за разбегающимися по щелям тараканам. Бродяги на третий день открытия конгресса инновационных прорывов тысячелетия организовали экспедицию охотников за головами.

Пока бушевали страсти во время выступления адепта церкви скорейшей колонизации планет родной системы, светило физико-математических наук Дуй Крилей, не выдержав образовавшихся после плотного завтрака излишков газа, потихоньку ото всех смылся в уборную, облегчить себя и душу. Стоило ему подвернуть тунику и присесть на ультрамариновый цветок желудочной облегчалки, как дверь кабинки, криво треснув, распалась, пропустив двух мрачных ранцев, одетых в рясы, непривычно низеньких, каких-то детских монахов ордена ограничения сексуальной свободы. Не успели из его горлового хряща защёлкать слова возмущения, как Дуя спеленали в серебристую плёнку, поставили укол в худую ляжку, достав грубой иглой, кажется, до кости и, превратив физика в кокон, куда-то потащили. Сознание гасло быстро, но плавно. Когда монахи с ношей на плечах покинули сортир, Крилей уже крепко спал.