Денис Игумнов - Клей

У Веры медуза, биологическую модель которой ей пришлось строить сначала на сверхмощном компьютере, а потом выращивать первичные клетки и, как кирпичики, их использовать при конструировании химерного организма на три D принтере, вызывала стойкое чувство отвращения. Чудище Франкенштейна, в рождении которого ей пришлось принимать участие, отнюдь её не радовало. Она интуитивно чувствовала вину за содеянное. Ну не мог этот трёхтонный комок розовой слизи принести человечеству никакую пользу.

Илья Эпель испытывал, в отличие от Веры, непреодолимую тягу к этому желейному чуду второй природы. Он занимался генной перестановкой, взяв за основу геном сразу нескольких бактерий. Эпель с нуля разработал методику превращения тела медузы в фабрику по биотрансмутации искомой группы элементов периодической таблицы. Осеменив зародыш мутанта медузы вытянутыми из бактериальных штаммов отформатированными и размноженными ниточками последовательностей нуклеотидов, он получил соответствие между выданным ему Туляковым техзаданием и результатом. Теперь он хотел ощутить подушечками пальцев всю упругую, скользкую прелесть своих трудов. Он, не раздумывая бы, рыбкой прыгнул в бассейн, туда, к медузе, если бы не отдавал себе отчёт в том, чем это грозило. Не вода убаюкивала монстра, а токсичный раствор, чрезвычайно вредный для здоровья любого героического ныряльщика.

Борис Туляков, генеральный архитектор сопливого чуда, откровенно любовался медузкой, как он её ласково привык про себя называть. Разработав концепцию, нащупав пути создания живого завода по производству стабильных изотопов, он открыл закон элементарных шагов по их клонированию на расстоянии от матки варящего мутации котла медузы. Борис понял, как переносить на расстояние те изменения, которые инициировали программы, заложенные в организм Горгоны при её формировании, в её клетках. Он создал установку, способную транслировать требования по приобретению или потере нейтронов и протонов из некоторых элементов (пока некоторых, а не всех), тем самым заставляя их перерождаться в нужные ему атомные структуры, а затем и молекулы. Его славная медузка, как сердцевина трансформатора, внутри себя меняла реальность, а изобретённая им нейронная сеть создавала в виртуальных недрах системы энергетического призрака, которого созданные ртутным генератором поля забрасывали в расчётный район эксперимента. Призрак, оказавшись на своде в точке приземления, начинал расти, клонироваться, изменять окружающие его молекулы по своему образу и подобию и преображал пространство с его содержимым до тех пор, пока не срабатывал встроенный в призрак энергетический ограничитель. Тогда процесс трансмутации выдыхался.

Территорией испытания установки Тулякова, которую персонал объекта называл не иначе как труба Медузы или коротко – Туза, выбрали пустынный район Японского моря, лежащий вдалеке от морских оживлённых трас. Прямоугольник размером километр на километр, уходящий квадратной трубой от морской глади в стратосферу. Ограничения по масштабам эксперимента зависели не только от соображений безопасности, но и от мощности источника питания. Атомный реактор, установленный на третьем подземном уровне циклопа, вырабатывал недостаточно энергии для захвата больших территорий, да этого на данном этапе и не требовалось.

Десять часов утра. Малахитовое море, накинув на себя шаль штиля, стало похожим на стеклянный бильярдный стол, сверкающий крупицами алмазной пудры. Затишье пред бурей? Заспанное, неулыбчивое солнце, на минутку выглядывая из пуховых подушек курчавых облаков, не грело вовсе, а освещало золотыми стрелами лучей, лениво улегшихся на воде, путь, указывая на юго-восток. Пролетая над зданием циклопа, предчувствуя беду, кричали редкие чайки. Их крики звучали дико в наступившей тишине, так словно они каркали, как почуявшие кровь чёрные вороны, пролетающие в последний раз над полками армии, выстроившейся перед началом смертельной битвы Рагнарёк.

Честь запустить установку выпала Тулякову. Он и все остальные из обслуживающего медузу персонала, укрывшиеся в защитном бункере под землёй, прибились к обзорным экранам, зависли над пультами, тяжело пыхтели, осаждая кислое, перебродившее сегодняшним питательным завтраком в желудках, дыхание на мониторах. В маленькую комнату управления пять на пять метров, набилось людей, как сельдей в бочку. Инженеры, операторы, учёные, наблюдатели, контролёры, контролёры над наблюдателями, наблюдатели за контролёрами, вооружённые охранники. Все без исключения сотрудники, занимающиеся подготовкой эксперимента, знали, насколько опасно включать установку – пусть и контролируемой, изначально ограниченной, но всё же цепной реакции. И судя по ожидаемому эффекту, если испытания Тузы пойдут не так, как их рассчитали, и демон вырвется за границы очерченного энергетическими возможностями реактора квадрата зоны трансмутации, может наступить неизбежный, мучительный и характеризующийся долгой агонией цивилизации конец всему живому на земле.