Виктория Ки-ма - Горизонт событий длиною в сон

А что в реальности? Сижу в аварийном здании, куда меня временно поселил прораб, как и других рабочих. Перебиваюсь с одной временной работы на другую, общаюсь только с теми, кто никак не связан ни с властями, ни с тем миром, от которого я сбежал».

Еле оторвавшись от этих мыслей, Настя наконец-то почувствовала себя. Чужое сознание так легко завладевает её собственным, что она почти забыла, что происходящее не сон. Да и голова у неё болит, благо потихоньку успокаивается. Встав с дивана, Чез направился к старому и грязному холодильнику, с трудом открывая его. Сказать, что там повесилась мышь, ничего не сказать. Хотя разве будет уважающая себя мышь заканчивать существование в таком месте? Это место напоминало заброшку, а не помещение, где живут люди.

Требующий еды желудок начал урчать, раздражая парня и Настю. Терпеть голод и боль в висках, это перебор, поэтому он (а точнее они) направились к хлипкой двери, парень ещё раз взглянул на себя в зеркало из дали.

Привычная одежда – рубище. Загоревшее и высохшее лицо и мешки под глазами, черные волосы в жутком беспорядке, не говоря о четырёхдневной щетине. Мачо, одним словом.

«Как шутит один из ребят бригаде, – подумалось Чезу. – Тебе бы бабла, и любая бы баба дала. Рифмоплет долбанный, аж в голову стрельнуло…».

С такими оптимистичными мыслями он накинул на себя куртку и вышел из помещения, повозившись с замком. Если бы не очередной переезд через неделю, починил бы, а так… Какой смысл?

Чез кварталами шёл к самому дешевому магазину этого района, по его наблюдениям, дабы «шиковать» на тот мизер, что сжимает в кармане куртки. Размышляя об аппетитных обжаренных ножках курицы или свежеиспечённых пирогах, парень уже чувствовал, как потекли у него слюнки и нагло заурчал голодный живот.

Настя же через него оглядывалась во все стороны. Улицы выглядели более чистыми, хотя данные районы явно считались не элитными. Сама атмосфера всего этого окружения вызывала у неё большой интерес. Однако какие-либо жизнерадостные мысли Насти прерывались пессимистичным потоком мыслей молодого мужчины:

«Сколько так будет ещё продолжаться? Меня хотели депортировать, а по итогу я украл документы, не получив местного гражданства для пособия по безработице. Тогда бы зажил, а так… А так, вернусь и ничего, кроме дела сапожника, что ведет моя семья поколениями, мне и не останется».

Он сильнее натягивает ворот серого свитера на горло. Взгляд карих глаз блуждает по всему, пытаясь уловить любое странное и нарушающее покой движение. Паранойя ли это? Возможно. Но, даже следуя этой настороженной привычке, его душа не ощущает покой. Может, в этом виновен усиливающийся холодный ветер.

«За что мне такая доля? Почему у гребанного Бени все так гладко получилось? Мы с ним вроде дружили, вместе шабашили, а сейчас он бармен, а я по-прежнему на шабашке. При том, что он младше меня!»

Повернув за угол очередного многоэтажного дома, брюнет так бы и продолжал бесцельно бродить в лабиринте мыслей, как раздался звук автоматной очереди. От этого звука у Насти всё упало в душе, однако интуитивно она ринулась спрятаться. Укрытием оказался ближайший угол магазина одежды.

Перестрелка продолжалась, её вели люди из машины, за которыми следом ехала полиция. Этот неблагополучный район полностью оправдывает свое название. Они проехали, но все тело Чеза сжалось. Этот страх не отпускал его до самого магазина, а мысли становились все мрачнее.

«А если однажды я умру в такой вот перестрелке? Скоро переезд, но лишь в другое здание. Смогу ли я когда-нибудь добиться успеха и спокойно покупать себе то, что хочу, и жить там, где через крышу не капает дождь?»

Купив в магазине быстро завариваемою лапшу, мужчина прикарманил пару мороженных сосисок и отправился к кассе самообслуживания. Настя поняла, что этот трюк с воровством он проворачивает уже не первый раз. Да и видимо она попала на самую мелкую кражу из тех, что могли быть.

Невольно она задалась вопросом, но почему он не может вернуться назад? У него нет денег? Он в рабстве? Словно бы услышав её мысли, мужчина, выходя из магазина, ответил на них своими.

«Чтобы стать позором семьи? Чтобы все тыкали меня тем, что я ничего не добился? Чтобы до конца жизни остаться сапожником?! Так они не знают, что со мной, может для них я уважаемый парень из США, а так…».

– А так ты бомжуешь и воруешь, каждую секунду жизни жалуясь на тяжёлую судьбу, – со скрежетом произнесла она, вновь ответ ей дал мужчина.