Джон Норман - Наёмники Гора (ЛП)

— Сожалеешь ли Ты о том, что Вы сделала? — спросила свободная женщина.

— Да, да, да, да, да, Госпожа! — прорыдала Фэйка, прижимая голову к земле, оказывая тем почтение к той, кто была в тысячу раз, нет, бесконечно, выше её, свободной женщине — крестьянке.

— Ты можешь жить, — сказала свободная женщина.

— Спасибо, Госпожа! — всхлипнула рабыня, не поднимая головы, вздрагивая то неудержимых рыданий, у ног свободной женщины.

— Ты извлекла для себя какой-нибудь урок из этого, Фэйка? — спросил я.

— Да, Господин.

— Какой именно?

— То, что я — рабыня, — ответила она.

— Больше не забывай об этом, Фэйка.

— Да, Господин, — с жаром воскликнула рабыня.

— Вы останетесь на ночь? — поинтересовалась свободная женщина.

— С Вашего разрешения, — ответил я.

— Вам рады здесь, — сказала она. — Но своё животное Вы должны будете отправить спать снаружи.

Я мельком взглянул в Фэйку. Она всё ещё вздрагивала. Полагаю, ещё, по крайней мере, какое-то время ей будет нелегко свыкнуться с новым пониманием истинной природы её новых условий существования.

— Я не разрешаю держать домашнюю скотину в своём доме, — объявила свободная женщина.

Глядя вниз на растянувшуюся Фэйку, я улыбнулся. Безусловно, прежняя богатая молодая особа из Самниума теперь, по своему статусу, была сродни домашнему скоту, и ничем больше. А ещё меня забавляло беспокойство и гнев свободной женщины, от самой мысли о присутствии рабыни в доме. Это казалось мне курьезным по двум причинам.

Во-первых, среди гореан довольно распространено держать рабынь, этот прекрасный вид домашних животных, в своих домах. И чем богаче и зажиточнее гореанин, тем выше вероятность того, что в его доме будут жить рабыни. В домах чиновников, в жилищах богатых торговцев, во дворцах Убаров, например, рабыни, и обычно красивые рабыни, поскольку эти люди могут себе это позволить, и вовсе встречаются в изобилии.

А во-вторых, для многих крестьян нет ничего необычного в том, чтобы держать животных в доме, например верров и босков, а иногда и тарсков, по крайней мере, зимой. В этом случае семья проживает в одной половине жилища, а животные размещены в другой.

— Выйди наружу, — приказал я Фэйке.

— Да, Господин, — всхлипнула она, поднимаясь с пола.

— Не хотите ли поесть ещё немного? — спросил я у свободной женщины. — У меня ещё есть.

Она смущённо посмотрела на меня.

— Пожалуйста, — видя её нерешительность, решил я настоять.

Она осторожно взяла ещё два ломтя желтоватого хлеба Са-Тарна. Так как рабыня была изгнана из жилья, мне пришлось самому подбросить в костёр несколько поленьев.

— Вот, — смущенно сказала женщина, доставая из-под одежды несколько корней свеклы и два сула. Судя по тому, что земля на них была совсем свежей, выкопала она их недавно. Она положила их на камень между нами.

Я сел скрестив ноги, а хозяйка дома опустилась на колени напротив меня. Колени она плотно сжала вместе, как это принято среди гореанских свободных женщин. Свекла и два сула, лежали между нами. Крестьянка покачивала ребенка на руках.

— Мне показалось, что Вы сказали, что ничего не смогли найти, — улыбнулся я.

— Кое-что осталось в саду, — сказала она. — Я вспомнила об этом, и вернулась. Здесь мало что осталось после фуражиров. К тому же и другие женщины, уже не раз наведывались сюда до меня. Эти просто не заметили. Весьма скудная пожива. Обычно, то, что мы растили на грядках в том саду, шло на ком тарсков.

— Превосходная свекла, — заметил я, — И роскошные сулы.

— Мы разыскиваем даже корыта тарсков, — устало, пожаловалась она, — и копаемся в холодной грязи хлевов. Тарсков у нас больше нет, но иногда немного старого корма можно найти в трещинах корыт, или разбросанного по земле и затоптанного неосторожными животными. За эти дни мы узнали много подобных хитростей.

— Я не хочу забирать у Вас еду, — признался я.

— Вы, правда, хотите опозорить меня? — устало, но гордо спросила она.

— Нет, — ответил я.

— Тогда разделите со мной мой котёл, — сказала она.

— Спасибо, — поблагодарил я и, взяв один из корней, разломил пополам.

Стерев с него остатки земли, я откусил от него.

— Вкусно, — похвалил я.

Как бы то ни было, больше я съедать не собирался. Пусть её еда останется при ней. Того, что я сделал в данной ситуации, будет вполне достаточно, чтобы соблюсти приличия. Я признал женщину хозяйкой в её доме, я оказал ей честь, я «разделил с ней её котёл».

— Маленький Андар заснул, — сообщила она, нежно глядя на замотанного малыша. — Так и быть, Вы можете спать со своей рабыней внутри дома.