Антон Сенин - Ева. Грани миров

– Элис, тебе надо бежать. Черный ход. Беги к Алексу и Мари, – прохрипел Ник, его глаза покраснели, а руки задрожали.

– Что происходит? Мы должны бежать вместе.

– Это хранители, я разгадал их замысел. Все будет хорошо, беги.

Элис сорвалась с места, схватила пальто и побежала внутрь гостиной, за которой находилась дверь пожарного выхода. Ник прошел в коридор, ожидая, когда незваные гости справятся с цепью. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась, разбросав в разные стороны деревянные щепки. В уютное жилище двух молодых людей ворвались черные вороны, которые, размахивая крыльями, сносили все на своем пути. Они сбили Ника с ног, лишив чувств, пролетели в гостиную, спальню и подсобные помещения. Выворачивая шкафы и полки, они кружили, и перешептывались. Ник держался до последнего, и только когда услышал: «Здесь больше никого нет», – окончательно вырубился.

Расхожее выражение «в здравом уме и трезвой памяти» обрело новые краски. Когда Ник очнулся, он находился и в уме, и при памяти, но ни то, ни другое не вселяло надежды на положительный исход. Его руки и ноги были крепко привязаны к чему-то твердому. Тяжелая голова небрежно свисала, а тело ломило от пронзительной боли. Ник открыл глаза. Связанные за спиной руки, отекли и онемели, они уже не чувствовали холод металла, и казались совершенно инородными. Зрачки долго фокусировались, пытаясь понять, что произошло, и где он находился, но вокруг было абсолютно белое, яркое, лишенное любых предметов и звуков пространство, безграничный пустой горизонт. Неестественная тишина давила. В мире, наполненном, пусть и искусственными, но звуками абсолютная тишина настораживала и пугала.

– Кто бы вы ни были, вы нарушили закон, лишили меня пространства и времени. Я прошу прекратить нарушать мои права и отпустить меня, – прокричал Ник в бесконечную пустоту. Звук не ответил ни эхом, ни отражением, и не угасал, как это обычно бывает. Человеческое ухо – достаточно тонкий инструмент, способный четко распознавать препятствия и расстояния. Вопреки опыту, звуковая волна формировалась, но столкнувшись с чем-то поглощающим, резко заканчивалась. Ник покрутил головой, грязные волосы повторили движения, оставив на плечах густые капли.

– Отпустите меня, вы нарушаете …

– Как скажете, мистер Вэйс, – раздалось ниоткуда.

Ник замер, – Очень впечатляет! Поленились нарисовать что-то стоящее, каземат или камеру для допросов с привинченной к полу мебелью?

В следующее мгновение в метре от пленника произошло движение воздуха, как бывает на неровной поверхности в жаркий день. Воздух стал густым и плотным, пронизанным сотнями линий, которые переливались цветами, и образовали разноцветную сетку. Сквозь образовавшиеся квадраты, похожие на большие пиксели, прорисовалась фигура человека. Невидимая рука настроила яркость и контраст, и перед Ником возник тот самый высокий хранитель, который допрашивал его ранее. Хранитель неспешно сел на, непонятно откуда взявшийся стул и, облокотившись на спинку, протянул, – Бу-у-у-у!

– Ой, как страшно. Вы смешны до коликов в животе! Давай зови второго, доброго. Ты будешь орать, и размахивать руками, а второй предлагать чай, – Ник громко засмеялся, – А потом вы свалите по приказу, как его? Раста! Его же зовут Раст!

– Ты совсем идиот?! – прокричал высокий Нику в лицо, – Оглянись! В этом месте нет твоих прав. Поэтому спрошу только один раз. Где находится Ант?

– Ант? Какой Ант? Я не знаком с человеком по имени Ант!

– Хо-ро-шо, – с заметным удовольствие пропел высокий, и поднял левую руку вверх. От напряжения пальцы его кисти изогнулись, на них проступили сухожилья. Жест мог показаться излишне театральным, но сразу после взмаха текстура пошатнулась и сдвинулась с места. В паре метров от Ника вырисовывались новые квадраты, за которыми медленно проявлялась фигура человека. Высокий выпрямился, расправил плечи и изобразил широкую улыбку, а Ник любопытно потянулся вперед. Трансформация заняла больше времени, чем первое эффектное появление высокого. Собирая устойчивую картинку, пиксели беспорядочно мерцали, а когда изображение окончательно сформировалось, Ник взорвался, начал вырываться, и истерично кричать, – Он ничего не знает, отпустите его, он не знает!

Справа от Ника на стуле сидел Алекс. Из его разбитой губы сочилась красная, густая струя, а вокруг глаз образовались фиолетовые круги, затекавшие на опухшую переносицу. Волосы Алекса торчали в разные стороны, а одежда, руки и обувь были здорово запачканы грязью, словно его долгое время таскали по земле. Приходя в себя, Алекс слегка приоткрывал опухшие глаза, начинал стонать, хрипел, но скоро снова терял сознание.