Мэгги Стивотер - Похитители снов

Он остановился. И подождал.

На мгновение он подумал: «Гринмантл поверит».

Гринмантл бросил трубку.

Серый Человек и Мора сидели молча и смотрели на огромный, раскидистый бук, который занимал большую часть заднего двора. На нем ворковала горлица, настойчиво и печально. Рука Серого Человека свесилась с подлокотника, и Мора погладила ее.

– Десятка мечей, – произнес он.

Мора поцеловала тыльную сторону его ладони.

– Тебе придется быть храбрым.

Серый Человек ответил:

– Я всегда храбрый.

– Еще храбрее.

У Ганси было всего несколько секунд, чтобы приготовиться к встрече с «Камаро».

Он ждал на светофоре неподалеку от Монмутской фабрики, когда услышал знакомый анемичный сигнал «кабана». Возможно, ему померещилось. Пока он хлопал глазами, глядя в окно и в зеркальце заднего вида, «Шевроле» слегка дрогнул.

Кто-то подтолкнул его сзади.

Снова крякнул гудок «кабана». Опустив стекло, Ганси вытянул шею, чтобы посмотреть назад.

Он услышал истерический смех Ронана – и увидел нечто оранжевое. А потом взревел мотор, и Ронан снова пихнул «Шевроле» в задний бампер.

Это было именно то приветствие, которого Ганси ожидал после злополучных выходных.

– ЭЙ, СТАРИК!

– Ронан! – закричал Ганси.

Других слов у него не было. «Разбил». Заднее крыло выглядело вполне нормально, а остальное он разглядеть не мог. Он хотел сохранить в памяти образ «Камаро», целого и невредимого, еще несколько мгновений.

– Тормози! – прокричал Ронан, по-прежнему смеясь. – У менонитов! Давай!

– Не хочу это видеть! – ответил Ганси.

Светофор над ним загорелся зеленым. Он не двигался с места.

– Хочешь!

Нет, не хотел, но все-таки сделал так, как просил Ронан. Ганси миновал светофор и свернул направо, к «Саду и дому» – торговому центру, где в основном работали менониты. Это было приятное универсальное место, где продавали овощи, антикварную мебель, ковбойскую одежду, собачьи будки, излишки с военных складов, пули времен Гражданской войны, хот-доги с соусом чили и сделанные на заказ канделябры. Ганси ощущал на себе взгляды людей, стоявших за овощными лотками на улице, пока старался припарковать «Шевроле» подальше от строений. Он вылез, и «кабан» с громом затормозил рядом.

И с ним было всё в порядке.

Ганси прижал палец к виску, пытаясь сочетать полученные эсэмэски с тем, что видел теперь. Возможно, Кавински просто дергал поводок.

Но за рулем сидел Ронан, и это было невозможно. Ключи лежали в сумке у Ганси.

Ронан выскочил из машины.

И это тоже было удивительно. Потому что он улыбался. Блаженно. Не то чтобы Ганси не видел Ронана счастливым после смерти Ниалла Линча. Но в его улыбке всегда крылось нечто жестокое и небезусловное.

Не то что теперь.

Он схватил Ганси за руку.

– Посмотри, старик! Посмотри!

Ганси посмотрел. Сначала на «Камаро», потом на Ронана. И еще раз. Он споласкивал картинку, смотрел опять – и ничего не понимал. Он медленно обошел машину, ища выправленную молотком вмятину или царапину.

– Что такое? Я думал, ты ее разбил…

– Да, – ответил Ронан. – В хлам.

Он выпустил руку Ганси и тут же ткнул его кулаком в плечо.

– Прости, чувак, я был очень не прав.

У Ганси глаза полезли на лоб. Он думал, что не доживет до того дня, когда Ронан за что-нибудь извинится.

Он с опозданием понял, что Ронан продолжал говорить.

– Что? Что?

– Я сказал, – произнес Ронан, схватил Ганси за оба плеча и драматически его потряс, – я сказал, что увидел эту машину во сне. Я это сделал! Она – из моей головы. Она точно такая же, как «кабан», чувак. Я это сделал. Теперь я знаю, каким образом мой отец получал всё, что хотел. Знаю, как контролировать свои сны. Знаю, в чем проблема с Кабесуотером.

Ганси накрыл глаза ладонями. Ему показалось, что у него плавится мозг.

Ронан, впрочем, был в неподходящем настроении для самоанализа. Он оторвал руки Ганси от лица.

– Сядь в машину! Скажи, есть ли разница?!

Он толкнул Ганси на водительское сиденье и положил его безжизненные руки на руль. Обозрел эту сцену, как картину в музее. Затем перегнулся через Ганси и схватил солнечные очки, лежавшие на приборной доске.

Белые, пластмассовые, с черными, как ад, стеклами. Очки Джозефа Кавински, или просто копия. Кто мог судить, что реально, а что нет?

Ронан надел очки на Ганси и снова осмотрел его. На секунду он сделался мрачен, а затем вновь расплылся в чудесном, бесстрашном хохоте. Это был старый смех Ронана Линча. И даже лучше, потому что теперь в нем звучал легкий намек на тьму. Этот Ронан знал, что на свете есть много плохого, но всё равно смеялся.