Мэгги Стивотер - Король воронов

Ронан рылся в багажнике – той части машины, где Опал запрещалось собирать мусорный урожай. Она нередко пыталась угадать, что там такое, возбуждая себя самыми пугающими и жуткими вариантами (ее любимой версией было, что там находится еще одна Опал). Она теперь не могла разглядеть, что лежит в багажнике, но оно издавало болтливый металлический звук.

– Неправда.

– В таком случае, похоже, что тебе всё равно. Как будто ты не боишься.

Шум в багажнике прекратился. Ронан сказал:

– Ты сам знаешь, что я конченый человек, Пэрриш, и в обозримое время это не исправится.

Адам скрестил руки на груди. Он очень расстроился, и сердце Опал разрывалось от любви к нему; когда она прижалась к Адаму, он ее не оттолкнул.

– Я не согласен.

– К счастью для тебя, это, кажется, не будет иметь никакого значения, – сказал Ронан и бросил ключи от машины в сторону крыльца.

Они с лязгом ударились о верхнюю ступеньку и остались там лежать. Ронан часто терял ключи, кладя их в разные дурацкие места, и Опал подумала, что это очередное дурацкое место, ведь никому не придет в голову искать ключи от машины на крыльце.

Адам отвернулся и просто посмотрел на дверь, как на что-то очень интересное.

Но ничего интересного в ней не было, и Опал вновь взглянула на Ронана, который плюхнулся на пассажирское кресло в машине и оставил мешок с мусором на земле. Из ушей у него текло черное и марало воротник. Зубы, видневшиеся между приоткрытыми губами, тоже были испачканы.

От обоих пахло страхом, но ни один не говорил ни слова. Машина издала одну-единственную ноту песни и замолчала.

Опал больше не могла терпеть. Она крикнула:

– Керау, керау, керау!

И подбежала к нему, раскидывая копытами гравий. Ронан отвернулся, но она успела увидеть развоплощение, которое он пытался скрыть от нее.

– Не сейчас, – сказал он. – Пожалуйста.

Но никакого другого времени не было. Это во сне Ронан мог перезагрузиться и заснуть снова вне зависимости от того, что случилось. Но сейчас они находились в животном мире, в котором женщина-облако умерла и осталась мертвой.

И Адам, который умел решать множество проблем животными способами, ничего не мог здесь поделать. Это была проблема из мира снов.

То есть ее проблема.

– Спи, – сказала Опал.

Ронан, с чернотой на зубах, в глазах и ушах, не нравился ей, но во сне она видала и худшее. Опал села на дорожку перед Ронаном.

Он по-прежнему не смотрел на нее.

– Спи, – повторила она.

Он не ответил, и Опал сунула руку под свитер. Ей не хотелось этого делать, поскольку она не желала, чтобы ее наказали. А ее наказали бы за то, что она забралась в запретный длинный сарай; но, если бы пришлось выбирать – а Опал была вынуждена выбирать, – она предпочла бы быть наказанной, чем знать, что Ронан умрет навсегда, а потом умереть самой.

Опал достала клочок пушистого дождевого облака, который украла из длинного сарая. Несколько раз она стиснула его в кулаке, пока он вновь не превратился в дождь, а потом раскрыла ладонь перед Ронаном. Капли влаги усеяли его кожу.

Радость и грусть окутали их обоих, в ушах загремел гром.

Ступеньки заскрипели – Адам подошел к ним. Он присел рядом с Опал.

– Ты же сказал, что не можешь сделать дождь. Я думал, ты именно поэтому до сих пор и не создал его.

Ронан угрюмо ответил:

– Могу.

– Тогда я не понимаю.

– Спи, – настойчиво сказала Опал.

Она злилась оттого, что они не согласились с ней немедленно.

Ронан вытер лицо о плечо, но от этого оно только стало грязнее.

– У меня не получается сделать его таким же хорошим, как предыдущий.

Опал так разозлилась, что схватила мешок с мусорной добычей и швырнула его прочь.

Половина содержимого высыпалась и разлетелась по двору, прежде чем застрять в траве. Ронан никогда не пытался вести разговор, когда умирал во сне.

– СПИ!

– Так почему ты перестал пытаться?

А потом Адам как будто сложил два и два – таким же образом, каким всегда понимал, что перед ним необычная вещь. Он повернулся к Опал.

– Вот почему это происходит, да?

– Vos pot… – начала Опал, замолчала и сказала: – Нельзя перестать видеть сны. Сновидцы снят. Ну, или вот так.

– Нет, – возразил Ронан. – Нет, я уже раньше прекращал.

– Надолго? Сознательно? – уточнил Адам. – И ничего не мог приснить случайно? Это продолжается всё лето? Когда ты в последний раз что-то приснил?

Эту мысль было слишком сложно выразить по-английски, но вот что подумала Опал: неважно, как долго Ронан удерживался. Время во сне шло не так, как в животном мире – она в этом убедилась, – и совершенно не походило на животное время, с его абсолютными правилами и солдатским движением вперед. Сонное время могло внезапно побежать, если решало, что так надо.