Вероника Коссантели - Изумительная Страна Снергов [litres]

– Ох, мамочки, – сказала она. – Ох, мамочки-мамочки. Бедняга, он перерос сам себя. Я должна поговорить с Поварихой. Нам потребуется очень много заварного крема.

Детей отправили на кухню, чтобы они подкрепились молоком и печеньем.

– То же самое и ему, – добавила мисс Ваткинс, взглянув на Тигра.

В тот день Пип и Флора больше её не видели. И на следующий день тоже. Мисс Ваткинс исчезла – вместе с медведями и страусами.

– Она отправилась нанести визит, – мимоходом заметила мисс Крипнинг, как будто такое случалось и ранее. – Мисс Ваткинс скоро вернётся.

– Она уехала, чтобы разузнать в точности, что произошло, – предположил Пип. – Ведь, в конце концов, Малисия её сестра. Как думаешь, она переживает, что Малисия… что Малисии больше нет?

Флора пожала плечами. Она не забыла то, что увидела в подзорную трубу Капитана. Должна ли она рассказать об этом? Мисс Ваткинс никогда не слышала, чтобы Флора говорила. А ведь это большая дистанция – между многомесячным молчанием и фразой: «Знаете ли, я думаю, что ваша сестра, возможно, превратилась в летучую мышь».

И вот мисс Ваткинс вернулась – тихо, спокойно, без всякого шума. Пип, сражавшийся с таблицей умножения на уроке арифметики господина Грибблстоуна, увидел, как она идёт по дорожке. Одной рукой она вела за собой большого чёрного козла, в другой – держала плетёную клетку с крупной жабой. Господин Булкожор тоже вернулся в «Солнечную бухту».

Все дни, прошедшие с момента его возвращения, Пип старательно работал на уроках. Если ему когда-либо придётся снова столкнуться с трясунцами, помощь Флоры не понадобится – Пип и сам был теперь в ладах с арифметикой. А поскольку никто не знает – никто не знает наверняка, – когда им представится возможность прочитать знаки на ведьмином домике, Пип усердно занимался и грамматикой тоже.

– Можно подумать, это совсем другой мальчик, – заметил господин Грибблстоун мисс Крипнинг.

– А Флора снова обрела голос, – сказала мисс Крипнинг. – Это всё доказывает только одно – ты никогда, никогда не должен ставить крест на ребёнке.

Помня об указаниях мисс Ваткинс, она продолжала следить за Голифосом. С новейшим сиротой в «Солнечной бухте» возникло немало проблем – ему не подходила никакая мебель, не говоря уже об одежде, и он поглощал по тридцать литров заварного крема в день. Сейчас он был в саду – сидел с венком из маргариток на своих вьющихся волосах. Несколько младших девочек учили его играть в ладушки, – и Голифос уже почти не пускал слюни.

– Это правда, – решила мисс Крипнинг. – Мы все можем меняться.

Но в это утро, при виде мисс Ваткинс, арифметика у Пипа пошла наперекосяк. За арифметикой следовала география, и господин Грибблстоун, указав на Пипа, поинтересовался, как называется столица Бельгии.

– М-м… – сказал Пип. – Э-э…

Господин Грибблстоун вздохнул, но как раз в этот момент в класс пришло сообщение. Мисс Ваткинс хотела видеть Пипа.

Ощущая рядом с собой пустое место, Пип мечтал о том, чтобы там сидела Флора. Снаружи девочки играли в крикет. С благословения мисс Ваткинс мисс Крипнинг произвела кое-какие изменения в расписании уроков. Теперь там было намного меньше вышивания и намного больше столярничанья, изобретательства и начального куроводства. Все мальчики учились вязать и изыскивали лучшие способы жарения картофеля.

Пип услышал гиканье и радостные возгласы – это кто-то заработал «шестёрку». Он разобрал голос Флоры – она кричала вместе со всеми остальными. Раньше девочки не особенно водились с Флорой, потому что находили её молчание странным. Теперь же они уговорили Флору присоединиться к ним, и все девочки играли вместе. Пип не привык к этому. Пока ещё не привык.

Под небольшим столиком, там, куда не доставали лучи солнца, припав ко дну своей корзинки, сидел золотоглазый господин Булкожор.

– Вы превратите его назад? – выпалил Пип и тут же пожалел, что сказал это.

– Это создание будет выпущено в сырое, тёмное место, – спокойно сказала мисс Ваткинс. – Туда, где много червей. – Она протянула руку, чтобы погладить чёрного кота, свернувшегося клубком возле её локтя.

Внезапно в Солнечной бухте возникло неожиданно много чёрных кошек. Они явились будто из ниоткуда – к великому удивлению рыбака, в чью лодку эти кошки свалились воющей, плюющейся, многохвостой кучей, – и за каждой тянулась разлохмаченная пурпурная ленточка.

– Упали прям с неба, – рассказывал рыбак всем, кто желал его слушать. – Ну прям кошачий дождь, чес-слово.