Ли Бардуго - Правление волков [litres]

Зоя схватила его за рукав.

– Николай, ты же не всерьез. Я запрещаю тебе делать это.

– Тебя еще не короновали. Я сомневаюсь в том, что ты уже можешь что-то запрещать.

– Ты говорил, что будешь рядом со мной.

Он ничего не желал больше. Вместе им удалось остановить войну, и он начал верить, что они смогут вместе прожить жизнь, но это ему придется сделать в одиночестве. Он повернулся к монахине.

– Что мне нужно делать?

– Николай…

– Шип пронзит твое сердце, как и во время обисбайи , но на этот раз ты так на нем и останешься, заходясь в агонии, призывая безумие. Если шип извлечь, тлен снова просочится в наш мир, и полотно вселенной окончательно разорвется.

Николай сглотнул. Это выглядело намного неприятнее быстрой, героической смерти.

– Я понимаю.

– Но, Николай, – вмешалась Женя. – Что случится, когда… ну, когда ты умрешь?

– Тлен вернется, – ответила монахиня.

– Так я и думал. – Дарклинг прислонился к одному из гигантских корней дерева. Вид у него был скучающий, словно он каждый день встречал монахов древнего ордена. – Твой широкий жест оценили, юный король…

– Не король, – поправил Николай.

– Консорт или король – неважно, важно, что ты не подходишь для этой задачи.

Зоя посмотрела на терновый лес.

– Значит, это мое мученичество?

– Определенно нет, – вмешалась Женя.

Дарклинг просто рассмеялся.

– Посмотрите только, с каким видом вы шагаете на эшафот. Один – в героическом порыве, другая – с мрачной решимостью. Нет, Санкта-Зоя, ты тоже недостаточно сильна, чтобы стать мученицей. Само собой, это должен быть я.

Глаза Зои превратились в щелки.

– Само собой. Ты же известен своим бескорыстием. Да ты ничего никогда не делал, не просчитав сперва свою выгоду. Так почему решил начать теперь?

– Потому, что только я могу.

– Мне кажется, – спросил Николай, – ты действительно считаешь это поводом для самодовольства?

– Я – бессмертный, – заявил Дарклинг, пожав плечами. – В тебе жалкие крохи моей силы. Зоя только учится владеть своей. А я – стержень. Я – магнит. Я – сила, поднимающая волны.

– Ты и в самом деле все это начал, – сказал Николай. – Помнишь?

– Так, значит, это станет твоим искуплением? – спросила Женя. – Твоей великой жертвой?

Николай удивился, когда Женя изъявила желание отправиться с ними, но она смогла настоять на своем. «Я больше не спущу с него глаз, – заявила она тогда. – Никаких побегов». За все время они с Дарклингом не обменялись ни словом.

– Не будет мне прощения, крошка Женя?

Зоя резко повернулась к нему.

– Относись к ней с уважением, или я прикончу тебя на месте.

– Не нужно, Зоя, – прервала ее Женя. – Нам с ним давно пора поговорить. Я прощаю тебя за эти шрамы. – Он не смог скрыть удивления, и она рассмеялась. – Не ожидал, да? Я не жалею о них. Я нашла свой путь к той, кем являюсь сейчас, пережив эту боль. Благодаря ей я стала сильнее.

– Считай это моим подарком.

Николай заметил, как Зоины руки сжались в кулаки. Все ее силы уходили на то, чтобы не запустить в Дарклинга молнией.

– Но всего остального я простить не могу, – продолжила Женя. – Ты отдал меня в свиту королевы, потому что нуждался в шпионе. Ты знал, что я привлеку внимание старого короля. Знал, что мне предстояло вытерпеть. – Она прикрыла глаз, вспоминая. – Ты говорил, что я солдат и все мои страдания окупятся будущей славой. Не окупились.

– Цена…

– Не говори мне о цене. – Ее голос зазвенел над поляной, а волосы вспыхнули в лучах солнца, как костер темной осенней ночью. На закрывающей глаз повязке полыхнул Алинин символ. Он походил на падающую звезду. – Если уж эту цену необходимо было заплатить, то и платил бы ее сам. Я была всего лишь ребенком, но ты принес меня в жертву на алтарь своей многовековой войны. – Она издала тихий, грустный смешок. – А хуже всего то, что этого никто не помнит. Когда говорят о твоих преступлениях, вспоминают резню в Новокрибирске, жестокое убийство гришей, которым ты когда-то покровительствовал. А то, что пережила я, покрыто тайной. Я думала, что этот стыд – мой крест. А теперь понимаю, что твой. Ты был и отцом, и наставником, и другом. Ты должен был защитить меня.

– Я должен был защищать страну, Женя.

– Страна – это ее люди, – сказала Зоя. – Женя, я, моя тетя.

Дарклинг поднял бровь.

– Когда станешь королевой, тебе будут не так просто даваться подобные расчеты.

– Не будет тебе искупления, – сказала Женя. – Женщина, которой я стала, может простить тебя за то наказание, что ты назначил мне. Но ради той девочки, которой я была, я скажу, что не будет достаточного покаяния, не будет извинения, которое заставит меня открыть тебе сердце.