Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

Пришло время для новой эпохи.

Он уже писал ифриту, которого знали под именем Музаффар – будущему правителю собственного халифата. Ифриты отличались от людей и сафи, и им понадобятся свои собственные особые законы и блага. Альтаиру придётся всё это продумать. В конце концов, он ведь и сам был отчасти ифритом по крови – должны же быть от этого какие-то плюсы?

Он разослал приглашения по халифатам, в том числе и Кисме, дочери Аймана аль-Зия, погибшего халифа Деменхура. Было ещё рано, и он мог показаться мягким, податливым, но поскольку прежде, когда Альтаир был генералом, он уже встречался с правителями, то надеялся, что сейчас сумеет объединить лидеров за меньший срок, чем ожидала Анадиль.

«Есть определённые инструменты правления», – говорила она. Альтаир был согласен с этим и вместе с тем – нет, потому что нужно было учитывать и то, как следует взывать к сердцам других.

– Ну а ты, Одна из Девяти? Что говорит Гада? Кроме того, что желает, чтобы её дочь сидела у меня на коленях?

Кифа рассмеялась.

– Не думаю, что получу второе приглашение – если ты об этом. – Она сделала паузу. – Но… не думаю и о том, что я бы хотела получить его. Я присоединилась к Девяти, чтобы доказать моему отцу, что я могу. Но то, чего я по-настоящему желала, дал мне Беньямин.

Шанс отомстить. Альтаир внимательно посмотрел на неё.

– Ты вернёшься домой, чтобы позлорадствовать? С тобой мне тоже предстоит вскоре попрощаться?

– А я нужна тебе? – вместо ответа спросила Кифа.

– Вообще-то, у меня есть к тебе предложение, – осторожно сказал Альтаир, и её брови взметнулись. – Хочу, чтобы ты заняла место рядом со мной.

– С венцом на голове? – возмутилась воительница. – Ты что, просишь меня выйти за тебя замуж?

Альтаир ухмыльнулся:

– Я не слепой, Кифа. Знаю, что романтика – не то, чего ты желаешь, раз уж даже моё совершенство не в силах тебя соблазнить.

Она фыркнула, но её тёмные глаза заблестели.

– Я думаю, тебе подойдёт более смертоносный титул, – продолжал Альтаир. – Например, Клинок Султана. Капитан моей стражи.

Воительница не ответила. Конечно же, она хотела вернуться домой… этот мерзавец, её отец, забрал больше, чем её брата.

– Просто подумай. Обсуди с Гадой, если нужно. Найди отца и немного позлорадствуй – имеешь полное право. Ты сама видела отчёты. Первые несколько месяцев будут непростыми, учитывая, что народу теперь стало доступным волшебство – несмотря даже на помощь Высшего Круга и моей паутины. А потом придёт время мне побеспокоиться, не желают ли другие земли отхватить от Аравии по куску теперь, когда Арза больше нет, и…

– Альтаир. Хотя бы сейчас перестань уже болтать, а.

Он замолчал, встретился с Кифой взглядом, и она закончила:

– Я принимаю твоё предложение. Зачем быть Одной из Девяти, когда я могу быть Единственной?

Три дня прошло с тех пор, как Насир занял трон Сарасина. Народ был не в восторге от идеи вручить корону убийце их предыдущего халифа, но когда жизнь Насира была полна любви окружающих?

Зафиру он нашёл на крыше. Девушка любовалась Лейлом, столицей Сарасина, у квартала Дар-аль-Фавда, где проводились самые знаменитые верблюжьи бега. Она сидела на красном ковре спиной к Насиру. Волосы её были заплетены в косу, венчавшую голову короной, и ветер играл выпутавшимися из причёски прядями. Насир остановился, запечатлевая в памяти каждую частичку её образа, прежде чем дал знать о своём присутствии.

Когда он сел рядом, Зафира улыбнулась, но её улыбка казалась напряжённой, а взгляд – настороженным.

– Сегодня я отправляюсь в Деменхур.

«Почему?» – хотел спросить он, но был уверен – у Зафиры есть тысяча и одна причина, почему ей хотелось вернуться домой. И вместо этого он спросил:

– А когда ты вернёшься?

В тот миг, когда слова сорвались с его уст, Насир осознал, что прежде они об этом не говорили – о хрупкости будущего, о её желаниях. Она прибыла на его коронацию вовремя – без Ланы и Ясмин, которые остались в Тальдже, – и с тех пор оставалась во дворце. Но суматоха церемонии, а потом хаос, пришедший вместе с возвращением волшебства, и осознание того, что народ не был доволен, захватили Насира, и ему так и не представился шанс поговорить с Зафирой с глазу на глаз.

Он увидел, как девушка сглотнула, прежде чем посмотреть на него.

– Я не вернусь.

Эти слова были словно серп, вырезающий сердце из груди, и не сразу Насир сумел осознать смысл. Его могли отвергать в городах, в целых халифатах. Вся Аравия могла осуждать его, и ничто из этого не ранило бы так больно.