Вадим Нестеров - Куда идем мы… - 3 [СИ]

– Во всем озере, да? – саркастически осведомился Псих.

– Что только в этой жизни не бывает! – фаталистически изрек аутист. – Но они точно отравились. Потому что мы с тобой воду не пили. И лось не пил.

– Да нет, тут что-то странное, – встревоженным голосом сказал обезьян. – Я их лечить пытаюсь – не проходит лечение. Пишет: «Объект здоров и не нуждается в лечении».

– Ни хрена себе, «здоров»! – возмутился Жир, в очередной раз опорожнив желудок. – Им бы самим таким здоровьем похвастаться. Меня сейчас наизнанку вывернет. Хватить коновалить, Псих. Врача нам надо. Специалиста.

– Точно! – подскочил обезьян. – В селе же фельдшерский пункт! Тот, бери Жира на закорки, а я Босса понесу. На лосе они сейчас не усидят.

– Я же грязный буду, – насупился чистюля-сом. – Потому что он меня обблюет.

– Не обблюет, – отрезал Псих. – Ему уже нечем. Все, ходу, ходу! Побежали! А то втроем останемся.

Фельдшерица – старенькая уже бабулька лет 70-ти, выслушав сбивчивый рассказ Психа (больные к тому времени могли уже только глухо стонать), первым делом поинтересовалась:

– Воду из пили?

– Мы нет, они – да! – сознался Псих.

– Много?

– Кружку на двоих, – не стал скрывать обезьян. – Мы в Вершинино шли.

Старушка поджала губы и язвительно спросила:

– А зайти в деревню и узнать про особенности дороги, конечно, была не судьба?

Она повернулась к страждущим и участливо произнесла:

– Я вас поздравляю, молодой человек, у вас будет девочка. А у вас, почтенный демон – не меньше шести здоровых и крепких поросят.

И посмотрев на вытянувшиеся лица паломников, удивленно спросила:

– А что вы на меня так смотрите? Как, по-вашему, мы должны были размножаться при закрытых границах? Это великое колдовство Солнца. Она зарядила три озера – на юге, на западе и на востоке локации.

На этих словах Тот трижды перекрестился, а Жир, похоже, заплакал, забормотав что-то неразборчивое, но явно матерное.

– А почему лечение не работало? – зачем-то спросил Псих, пораженный случившимся до самой глубины души.

– А почему оно должно было сработать? – возмутилась старушка. – Беременность не болезнь!

(в которой Псих пытается победить «не болезнь»)

с. Яр,

Томского сектора

Томской локации.

56°09′ с. ш. 84°56′ в. д.

После слов о «не болезни» у Тота случилась истерика. Он долго и бессвязно ругался, постоянно «потомучкая», говорил, что он предупреждал – не надо ходить к ведьмам, но его не послушали, и что же? Только зашли на территорию, еще даже ничего не сделали, а уже так попали, как еще никогда не попадали. Что это просто ужас какой-то, даже не ужас, а страх господний. Он то ругался на своих товарищей, что они его не послушали и пошли, то требовал немедленно бежать отсюда, прижав ушки… И все это продолжалось до тех пор, пока потерявший терпение Псих не рявкнул:

– Заткнулись все!

И все действительно замолчали. Немного снизив тон, обезьян продолжил:

– Тот, успокойся. Тебя эти проблемы пока не коснулись, если хочешь – беги. Никто тебя не держит. Я остаюсь здесь, мне еще друзей из задницы вытаскивать нужно.

Тот насупился, начал часто моргать, но потом все-таки нашел в себе силы признаться:

– Простите меня. Я вел себя недостойно, потому что я очень сильно испугался.

– Хорошо, – кивнул Псих. – Извинения приняты, свой косяк отработаешь. Давайте теперь с проблемой разбираться. Детально.

Он повернулся к фельдшерице:

– Скажите, почтенная, а вот то, что они мужчины – это вообще нормально?

– Ну нет, конечно, – ответила та. – Но кто же знал, что колдовство Солнца и на мужчин действует? Раньше нам это проверить никак невозможно было. Мужчинам беременность точно ни к чему, но ведь подействовало же. Я же их осматривала – у них стопроцентная беременность, вся симптоматика налицо. А если ты уже беременный – уже неважно, мужчина ты или женщина. Все равно рожать придется. Само собой не рассосется.

– Так им же неоткуда рожать! – в отчаянии крикнул Тот.

– Старики говорили: «Вода дырочку найдет», – махнула рукой старушка. – С детьми – то же самое. Они найдут, откуда вылезти.

– Сцуко, – вдруг сказал лежащий Жир, со злобой глядя на уложенного рядом Четвертого. – Тебе, Босс, хорошо, ты один раз отмучился – и все, привет. А мне?! Знаешь, сколько нас у мамы было? Тринадцать. Тринадцать!!!

И горестно захрюкал что-то неразборчивое.