Вадим Нестеров - Куда идем мы… - 3 [СИ]

– А почему? – тут же спросил Четвертый.

– А ты у Тота спроси, – посоветовал Псих.

– Я туда не пойду! – упреждающе заявил аутист. – Потому что все знают, что ведьмы с мужиками делают. Отрежут все с корнем, и в рабы. Будем потом пожизненно лес валить в трудовом батальоне евнухов.

– Вот-вот, – кивнул Псих. – Вот такие вот паникеры и срывают ход реформ. Хотя уравнивание мужчин и правах с женщинами и отмена обязательной стерилизации – это декрет номер три нового правительства. Ладно, если серьезно – Тот, ты чего расклеился? Мы же с тобой в таких переделках были, а тут баб испугался. Неужели же мы тебя не отобьем, если они на твое хозяйство покусятся?

– Не переживай, братан, – поддержал Психа Жир. – Что вообще с нами может случиться? Я вон вообще ничего не боюсь, поэтому со мной ничего и не будет.

– Я тоже, – кивнул Четвертый. – Нам, монахам, нужно смиренно переносить все тяготы и лишения. Ну что – пойдем по льду на тот берег? Вон там пограничный пост виднеется.

Тот на секунду задумался, а потом махнул рукой:

– Ладно, пойдем. Но только потому что мы банда. Хотя я все равно буду осторожен.

с. Яр,

Томского сектора

Томской локации.

56°09′ с. ш. 84°56′ в. д.

Пограничница на переходе – сорокалетняя худая и мосластая тетка мужчин явно дичилась, была настороже и в разговоры не вступала. Как ни пытались Псих и Четвертый ее разболтать, она отделывалась односложными ответами: «да», «нет» и, чаще всего, «не знаю».

И только пропустив своих клиентов в женскую локацию, она вдруг оттаяла. Возможно, потому, что ее от представителей другой части человечества уже отделял полосатый шлагбаум? Так или иначе, она вдруг глухо сказала в спины уходящим паломникам:

– Если вам в Томск, в Яр не заходите. Идите сразу в Вершинино. Туда недалеко, да и места там красивые, одних озер 18 штук по дороге будет.

– А что так? – осторожно спросил Псих. – Опасно в Яре или что?

– Да нечего там делать, – отрезала пограничница. – Дыра-дырой. Там даже постоялого двора нет, один фельдшерский пункт.

– А в Вершинино?

– Вершинино хорошее село. У нас все было, – глухо сказала стражница кордона. – И школа, и детский сад, и санаторий на минеральных источниках. Даже ипподром частный был. Дай бог, сейчас поток туристов на переходе пойдет – все восстановится. Слышали же наверное – перестройка у нас. Все теперь по-новому будет. Совсем другая жизнь начнется.

– Дай бог! – кивнул Псих и помахал пограничнице рукой. – Ну спасибо за совет! До свидания!

– До свидания!

На околице села Четвертый предложил:

– Может, все-таки зайдем? Хотя бы напиться попросим. Я что-то пить хочу.

– А на пункте пропуска водички попросить тебе дворянское достоинство запрещало, да? – возмущенно хрюкнул Жир. – Нет уж, не будем мы из-за такой фигни возвращаться. Ничего, потерпишь, не графья, чай. Из озера попьете, ваше сиятельство, тетка говорила – здесь озер много.

Тетка не соврала – буквально через полкилометра паломники вышли на берег озера. Причем ухоженный берег – к воде был оборудован спуск с деревянными ступеньками, и сделана прорубь, из которой удобно было набирать воду.

Жир быстро извлек алюминиевую кружку, зачерпнул водички и протянул кружку Четвертому:

– На, пей, страдалец.

Монах отпил несколько глотков и вернул посудину свинтусу. По неистребимой привычке ничего не выбрасывать и не выливать тот допил воду и крякнул:

– Хороша водичка! Холодная – аж зубы ломит. Псих, тебе зачерпнуть?

– Не, не хочу, – мотнул головой обезьян.

– Тот, а тебе?

– Я вообще здесь ничего ни есть, ни пить не буду, потому что это враждебная и очень опасная территория.

– Ну тогда пошли, что ли?

И они пошли дальше.

Примерно через пять минут Четвертый вдруг побледнел как мел и остановил лося:

– Погодите, мужики. Что-то мне… Нехорошо.

После этих слов его стошнило.

А опершийся на березу Жир вдруг упал на колени и его тоже вырвало.

Пока свинтуса полоскало, монах вдруг начал ощутимо крениться на сторону, и Псих едва успел его подхватить, чтобы тот не свалился из седла мешком.

– Босс, что случилось? – встревоженно крикнул обезьян. – Где болит?

– Живот… – еле слышно сказал Четвертый. – Режет… Больно очень. Не могу.

– Та же фигня! – простонал свинтус. – Боль аж пульсирует. Как будто пара ежей в желудке сексом занимаются.

– Они, по ходу, отравились, – почесал в затылке Тот. – Потому что вода отравленная?