Сергей Москвичев - Лев Бессердечный и хозяйка механического кота [litres]

– Это одно из двух полярных событий в году. Вальпургиева ночь, наряду с кануном дня всех святых, является временем особого средоточия мистических энергий и особой связи с духами и богомерзкими местами. Случится это скоро, в ночь, разделяющую апрель и май. Ведьмы не смогут упустить возможности, чтобы устроить шабаш и просить нечисть дать им силы, чтобы уничтожить то, что так сильно противоречит их природе.

– То есть, они настолько разгневаны, что хотят уничтожить заводы? Не так уж и страшно. Хотя мне всё равно, – Джеро было смешно от такой слабой мотивации злых сил и их целей. Подумаешь, лишат кого-то работы. У него её никогда не было.

– Многое будет поставлено на карту, дело не в заводах, – Раста раззадорил скептический и, скорее всего, недалёкий вывод сироты. – Университет пострадает. А где ты находишь кров? Наверняка рядом с одной из теплотрасс. Так вот, если ведьмы всё это уничтожат, очередную зиму тебе и твоей крысиной шайке не пережить.

Привыкший к оскорблениям зазнаек вроде Котаси, Джеро оборвал его пафосную речь не для того, чтобы отстаивать достоинство:

– Мне просто нужны деньги. Плевал я на университет и теплотрассы. Все будут мерзнуть, ютясь у костров, если то о чём ты толкуешь правда. Мне нужны координаты, адреса, имена.

– Если бы всё было так просто, я со своими однокурсниками и сам бы забил колья в их чёрные сердца. Имён у меня нет, а следовательно и адресов. Есть те, кто под подозрением, но разве мы маньяки?

– Так это всё? – Джеро был готов уйти в полном разочаровании.

– Лес к югу от Эбонхэбэна. Местность на границе с дебрями и топями, ранее предназначенная для охоты. Там ещё остались старые угодья, но они давно утратили популярность. Кроме егеря и его семьи вряд ли кто-то найдётся в той глуши из людей.

Добираться далеко. Поездка на поезде – удовольствие недешёвое:

– Я возьмусь за дело, но мне нужен аванс.

– Нет, не рассчитывай на халявный сыр, крысёныш, – Раст захлопнул перед сиротой дверь.

– Эй! – Джеро стукнул ладонью по деревянному полотну. – Что там про деревянные колья? Ведьм следует как вампиров убивать?

– Похоже, вся нечисть одинаковая, – раздался глухой ответ из комнаты.

Джеро взял с собой ребят постарше: Керо и Хэчиро, обоим уже стукнуло четырнадцать.

У главы сирот были с собой деньги, которых должно было хватить на три билета, но только парень старался лишних трат избежать и попытаться обхитрить систему.

Прятаться под одним плащом, чтобы пройти в вагон поезда никто не собирался. Это сэкономило бы лишь часть средств. Джеро надеялся остаться при своих наличных вообще без потерь.

Следовало разыграть драму, которой позавидовали бы театралы. Уличные актеры они, в конце концов, или нет?

Паровоз стоял на перроне, до отправления оставалось около пяти минут. Проводники занимали позиции у входов в вагоны. Полиция жиденько патрулировала станцию, уж слишком многих из служителей закона перебросили на улицы сдерживать митингующих зелёных и технократов.

Ах да, Джеро, Керо и Хэчиро прибыли не втроём. С ними была их прима: Нана. Ей была отведена главная роль в пьесе.

Пухленькая тринадцатилетка выглядела гораздо старше своего возраста и внушала своим видом неимоверное доверие, особенно когда говорила серьёзно и обеспокоено:

– Я видела странную женщину, она подлезла под один из вагонов, – обратилась Нана к проводнику.

– Паровоз вот-вот отправится, я не успею сообщить начальнику состава!

– Может это кто-то из зелёных? Возможно негодяйка хочет повредить состав!

Зрители бы аплодировали стоя, подтверждением тому явилось поведение проводника. Он суетливо оставил пост, Нана вела его по ложному следу, дав возможность Джеро и Ко пробраться внутрь вагона.

Сироты сэкономили средства, припасенные для уплаты дани Кенджи, по крайней мере, им так казалось.

– Конечная, – объявил обманутый сиротами проводник. Несмотря на то, что ему не удалось обнаружить никакой женщины по наводке Наны, обшаривать вагон в поисках возможных зайцев он не стал. То ли смалодушничал, то ли просто забил.

Джеро, Керо и Хэчиро выпрыгнули из вагона на месте, которое с трудом можно было назвать паровозной станцией. Одинокий домишко с надписью «касса», с навесом, под которым расположились три узких лавочки.

Среди кустов, так и не проснувшихся от зимней спячки, распласталась тропа, уводящая в чащу. Указатель для пугливых имелся, обозначая направление к охотничьей сторожке, совпадающее с ходом среди сухих зарослей.