Кассандра Клэр - Призраки Сумеречного базара. Книга первая [litres]

– Неплохой вид, – сказала она.

И правда, с того места, где они стояли, можно было видеть Джорджию, Теннеси, Алабаму, Южную и Северную Каролину, а на горизонте вдобавок Вирджинию и Кентукки, раскинувшиеся, как лоскутное одеяло, там и сям пестреющее то синим, то зеленым, то какими-то мелкими крапинками – красными, оранжевыми, золотыми – в тех местах, где деревья уже начали сдаваться под напором осени.

Да, необычайный , сказал Брат Захария у нее в голове. Хотя, должен признаться, я ожидал, что Америка выглядит немного по-другому. Один человек… которого я знал, рассказывал мне про Нью-Йорк. Он… она там выросла. Мы собирались когда-нибудь отправиться туда и увидеть все те места, которые она так любила. Но мы много о чем говорили, и я знал – даже тогда – что этого, скорее всего, никогда не случится. А эта страна очень велика .

Сестре Эмилии не слишком понравилось, что кто-то вот так, запросто, разговаривает у нее в голове. Ей уже случалось встречать Безмолвных Братьев, но впервые один из них заговорил прямо у нее в сознании. Ощущение было такое, будто вдруг завалились гости, а у тебя как назло уже давно не было настроения мыть посуду и подметать пол. Что если они увидят все твои неприбранные мысли, которые обычно просто заметаются под ковер?

Ее наставница, Сестра Лора, утверждала, что хотя Безмолвные Братья легко читают мысли окружающих, их сестричество представляет собой счастливое исключение. А, с другой стороны, вдруг это тоже часть испытания? Может, Брату Захарии велено заглянуть ей в голову, чтобы убедиться: она действительно достойная кандидатка?

Сестра Эмилия напряглась и как можно громче подумала: Извините, вы сейчас слышите мои мысли? Брат Захария не ответил.

– Значит, вы впервые в Штатах? – с облегчением спросила она вслух.

Да , ответил он. И, чуть погодя, словно желая проявить вежливость, поинтересовался: А вы?

– Родилась и воспитывалась в Калифорнии, – сообщила Сестра Эмилия. – Я выросла в Конклаве Сан-Франциско.

Сан-Франциско похож вот на это? – спросил Брат Захария.

Она чуть не поперхнулась.

– Вот уж нет. Даже деревья не такие. А земля там вас то и дело потряхивает. Бывает, и кровать двигает на несколько дюймов, пока ты честно пытаешься спать. А иногда рушит целые дома – просто так, без предупреждения. Зато фрукты – лучшие, какие вы в жизни пробовали. И солнце каждый день.

Во время землетрясения 1906 года ее старший брат еще был младенцем и сидел на руках у матери. Тогда сгорело полгорода. Папа говорил, что даже демоны держались подальше от катастрофы. Мама как раз была снова беременна, и у нее случился выкидыш. Если бы этот малыш выжил, у Эмилии было бы семеро братьев. В первую свою ночь в Железной Цитадели она просыпалась каждый час – с непривычки. Слишком уж спокойно и тихо было вокруг.

Вы говорите об этой земле так, словно очень по ней скучаете .

– Я и правда скучаю, – согласилась Сестра Эмилия, – но она никогда не была мне домом. Так, полагаю, карнавал вон там, а мы тут стоим с вами и лясы точим, вместо того, чтобы делом заниматься.

Хотя его глаза, уши и рот были запечатаны магией Безмолвного Братства, Джем слышал и обонял карнавал куда лучше любого смертного: запах сахара и горячего металла… и, да, крови; крики разносчиков, музыка каллиопы, возбужденные вопли. А вскоре он его уже и видел.

Ярмарка расположилась на почти ровной земле, где когда-то давно кипело сражение. Джем ощущал присутствие человеческих мертвых. Сейчас их забытые останки лежали глубоко под поросшим травой полем, где, окруженные частоколом, стояли пестрые шатры и крутились аттракционы. Надо всем возвышалось чертово колесо; на ободе болтались кабинки, полные хохочущих людей. Двое гигантских ворот стояли распахнутые настежь – широкая дорога между ними так и приглашала войти.

Влюбленные парочки в воскресных нарядах текли в ворота, держа друг друга за талию. Мимо промчались двое мальчишек, у одного были взъерошенные черные волосы. Лет им было, как Уиллу и Джему давным-давно, когда они только познакомились. Волосы Уилла теперь были белы, а Джем уже перестал быть Джемом. Теперь он – Брат Захария. Несколько ночей назад он сидел у постели Уилла Эрондейла и смотрел, как его старый друг сражается за каждый вздох. Джемова рука на покрывале все еще принадлежала молодому человеку, да и Тесса, конечно, никогда не состарится. Каково это Уиллу, так любившему их обоих, – уходить настолько раньше? Хотя это он, Джем, первым покинул Уилла – и тому пришлось его отпустить. Будет только честно, если теперь уже Джема оставят одного – совсем скоро.