Иван Вологдин - Война орденов. Время Орды

Я, не желая продолжения собственной жизни, надеялся лишь на одно. Что ты исправишь ошибки отца, распорядившись своими великими ресурсами иначе.

Когда сила истекла без остатка, я вынул нож и опустил твоё бессознательное тело подле себя на кровать, надеясь, что тебя успеют спасти.

Всё. Никакого щелчка пальцев обеих рук. Я был почти мёртв. И совершенно самостоятельно провалился в туманную тьму персонального ада.

— Ты пришел убить и меня? — шепнул меч — Нарсил внутри моей головы, задержав падение в бездну, и в словах его чувствовалось холодное презрение, — как только что убил доброго друга?

Клинок имел и обратную связь. Только он поддерживал распавшуюся душу хозяина от падения в пропасть.

— Откуда ты знаешь? — поразился я осведомленности клинка, чувствуя, как влечет меня к себе тёмная яма смерти.

Впервые я настолько близко приблизился к самой Морене. Холодной, большой, бесстрастной богине иного мира.

Нарсил представился мне молодым мужчиной — атлантом, который встал на пути огромной фигуры, облаченной в чёрный плащ. Из-под непроглядного капюшона, мерцали синие глаза полные осуждения. Они служили безмолвным приговором лично мне, ибо видели все мои прижизненные деяния. И лишь Кладенец питал пыль в моей душе, поддерживая капли жизни:

— Наши души связаны, Гамаюн, не смотря на разную природу. И я чувствую намного больше, чем ты. Такой ямы обреченности, которая возникла в твоей душе, я доселе не видел никогда. Оно и понятно. Согласиться на смерть двух существ, которые были тебе дороги, в обмен на жизнь сыновей и дочки. Но откуда ты знаешь, что Сет сдержит слово?

— У меня нет выбора. У меня нет союзников, чтобы продолжить борьбу.

— Выбор есть всегда, человек. Я распадусь, по твоему приказу и моя душа будет следовать правилам этой Вселенной, то есть оставаться подле своего праха ровно три дня. Именно поэтому я смогу помочь тебе в послесмертии. Мы вместе пойдем в Тёмную Поляну, где ты отдашь меня, но только не Сету, а Варваре.

— Почему именно ей?

— Потому что только у неё осталась воля к сопротивлению. И она верна своему слову больше чем ты.

— Не понял…

— И уже никогда не поймешь, а если всё осознаешь, один чёрт будет слишком поздно. Не тяни, Гамаюн. Отдай приказ.

— Я приказываю тебе, Нарсил, убить себя. Ты свободен.

— А теперь нам нужен сон.

Вспышка и грохот сотрясли своды кельи, и меч атлантов осыпался мне на грудь раскаленным пеплом.

Сжав мою руку, Нарсил сам кинулся в астрал, переносясь вместе со мной в Тёмную Поляну.

Сет приветствовал меня, радостно раскинув руки, как старого, доброго знакомого:

— Ну, вот и все, Гамаюн, а ты боялся! Вижу, что ты всё равно слегка поступил по-своему, успев передать силу сыну. Но я не злюсь! Пусть носит, ибо мне не жаль совершенно.

— Прими клинок, великий Сет, и исполни свои обещания! — осторожно приближаясь, я поднял клинок над головой, чем вызвал явное неудовольствие у представителя древней расы.

— Стой на месте, Гамаюн. И передай клинок Варваре. Для этого я и держу её здесь несколько часов кряду! Ну же, любовь моя, смелее.

Рукой, он подтолкнул Варвару в мою сторону и она, наконец, опустила руку от лица. Ни смотря на гнев, я внутренне содрогнулся. Чёрное пламя настолько изуродовало лик, что буквально стерло милые черты девы, оставив после себя единое пространство спекшейся кожи.

Понимая, что она отныне будет пребывать в теле уродины, Варвара отчаянно зашептала:

— Не смотри! Прошу!

И переняв клинок, отправилась к своей телеге.

Теперь Сет, без страха, выступил мне навстречу, окончательно радуясь моей капитуляции:

— Всё, Гамаюн! Я верну тебя к жизни, и ты отдашь приказ открыть ворота и невозбранно пустишь меня в кремль!

Чтобы слова не расходились с делом, древний атлант по мановению руки, состряпал внутри меня жалкое подобие былого кристалла, достаточного лишь для того, чтобы худо-бедно существовать. Пародия на былую силу…

— И когда я войду, то…

Договорить Сету не дали.

Гром сотряс Тёмную Поляну.

Гром и тысячи молний, вспыхнули в одночасье.

Молнии, разогнали тьму, порождая ветер.

Ветер, который изменил само пространство.

Щурясь от яркого света, я понял НЕВЕРОЯТНОЕ. Варвара, поправ все договоренности с Сетом, не смотря на общих детей, погрузила клинок глубоко в грудь атланта, отчего последний со стоном упал на колени.

Маска самодовольства и бахвальства была стерта с его лица и Сет, неестественно длинными руками, зажал страшную рану в груди, из которой торчало лезвие кинжала.