Ллойд Александер - Верховный король [litres]

– А тут и понимать-то нечего. Что я искал, то нашел. Хоть и не то, на что надеялся.

– Нет, – проговорил Даллбен, который внимательно прислушивался к их разговору, – ты нашел больше того, чем искал, и обрел, возможно, больше, чем догадываешься.

– Я по-прежнему не понимаю, зачем ты вообще уезжал из Каер Даллбен, – начала Эйлонви.

Ответить Тарен не успел, потому что кто-то ухватил его за руку и принялся неистово ее трясти.

– Привет, привет! – закричал белобрысый и голубоглазый юноша в богато расшитом плаще, таком мятом, будто его намочили и хорошенько отжали, а расправить забыли. Рваные ремешки его обуви были кое-как связаны крупными неумелыми узлами.

– Принц Рун! – едва узнал его Тарен. Рун стал выше ростом и здорово похудел. Зато улыбка его была по-прежнему широкой, во все лицо.

– Не принц, а король Рун, – со вздохом поправил его молодой человек. – Отец мой, король Руддлум, умер прошлым летом. А я вот привез Эйлонви. Королева Телерия хотела оставить принцессу на Моне. Надо, говорила она, завершить ее воспитание. Ты же знаешь мою мать: ее бы и сам Даллбен не уговорил. И поэтому, – Рун приосанился и гордо взглянул на Тарена, – поэтому я сам, собственной волей, принял решение. Я приказал снарядить корабль, и мы отплыли с Моны. Удивительно, что может сделать король, если только пожелает! Мы привезли с собой и еще кое-кого.

Рун указал в сторону очага. Только сейчас Тарен заметил толстенького коротышку, который сидел, зажав между колен котелок. Незнакомец облизал пальцы и наморщил нос, глядя на Тарена исподлобья. Он и не подумал встать или хотя бы приподняться в знак приветствия, только коротко кивнул, будто они знакомы сто лет. Жидкие волосы вокруг его лукообразной головы затрепетали, как водоросли под водой.

Тарен глядел, не веря своим глазам. А человечек приосанился и фыркнул высокомерно и в то же время обиженно.

– Мог бы запомнить меня: не так часто встречаешься с великанами! Забыл? – с досадой проговорил он.

– Да как я могу забыть? – воскликнул Тарен. – Еще как помню! Пещера на Моне! Когда я в последний раз тебя видел, ты был… побольше ростом, мягко говоря. И все равно это ты! Глеу!

– Будь я по-прежнему великаном, – проворчал Глеу, – меня бы все узнавали. Тогда, в пещере…

– Ты угодил в самое больное место, – прошептала Эйлонви. – Теперь его не остановишь. Станет вспоминать о тех славных деньках, когда был великаном. Замолкает он только для того, чтобы поесть, и перестает есть лишь для того, чтобы поговорить. Я еще могу понять и простить его обжорство. Еще бы – питаться так долго одними поганками! Но зачем он все время говорит про свое великанство? Казалось бы, ему было так плохо, что надо поскорее это время забыть!

– Я знал, что Даллбен послал Карр с обещанным зельем для Глеу, чтобы вернуть ему прежний вид, – сказал Тарен, – но что произошло дальше, понятия не имею.

– Вот что с ним случилось, – с готовностью принялась объяснять Эйлонви. – Как только Глеу уменьшился до своих размеров и смог вылезти из пещеры, он пришел в замок Руна. Там он всех до смерти замучил своими бесконечными и бестолковыми рассказами. Но прогнать его ни у кого не хватило духа. А когда мы собрались плыть сюда, то взяли его с собой, думая, что он захочет поблагодарить Даллбена. Не тут-то было! Нам пришлось его чуть не за уши тащить на корабль. Я уж теперь жалею, что мы не оставили его на Моне.

– Даже Глеу здесь, – проговорил Тарен, оглядываясь, – а троих наших лучших друзей я не вижу. Нет старого доброго Доли и Ффлеуддура Ффлама. И я надеялся, что принц Гвидион приедет встретить Эйлонви.

– Доли прислал привет, – сказал Колл. – Но придется обойтись без его общества. Нашего друга-карлика выковырять из его подземного королевства так же трудно, как выкорчевать старый пень в поле. Что до Ффлеуддура, то он как раз легок на подъем, как перекати-поле. Ничто не удержит его от веселой встречи. Думаю, он скоро явится сюда вместе со своей арфой.

– Принца Гвидиона тоже ждем, – добавил Даллбен. – Кое-что нам надо с ним обсудить и обдумать. Но вы, молодежь, конечно, вольны считать, будто важнее возвращения домой принцессы и Помощника Сторожа Свиньи нет ничего на свете.

– Ладно, я это опять надену, когда приедут Ффлеуддур и принц Гвидион, – сказала Эйлонви, снимая с головы золотой обруч. – Просто для того, чтобы и они могли посмотреть, как эта штука выглядит. А пока пусть моя голова отдохнет. Обруч так давит, будто тебе сжимают шею, только выше.