Лесса Каури - Золушки при делах [litres]

Селест – высокий, нескладный как вешалка, выдающимся носом напоминающий бойцового узаморского гуся, напевая что-то, колдовал у плиты. В зале уже сновали служанки, расставляя стулья, выставляя на столы салфетки в красивых стеклянных вазочках и тарелки с вафельками – подарок посетителям от заведения.

– Присаживайтесь, хозяйка, – оглянулся на нее повар и изменился в лице.

Бросился к ней, помог дойти до стола и опуститься на стул.

– Пресвятые тапочки, что случилось? Вы ударились? Упали?

– Кажется, я рожаю, – пробормотала Ванилла, – нужно позвать целителя… мэтра Жужина.

– Я сейчас…

– Стой! Куда от плиты, завтрак на носу?! Отправь кого-нибудь из девчонок, они быстро бегают!

Повар посмотрел на нее с уважением – госпожа и в таком состоянии думает прежде всего о деле! – а затем выскочил в зал.

Спустя час Ваниллу перевезли во дворец. В помещениях Ожина находилась специально оборудованная комната, в которой он иногда оставлял своих клиентов для наблюдения. Поскольку клиентами Ожина были в основном люди родовитые, «карантинные» покои отличались не только функциональностью, но и сдержанной роскошью.

К тому моменту, когда Ваниллу переодели в чистую длинную льняную рубаху и уложили на кровать, схватки скручивали ее каждые полчаса.

– Дрюне… кто-нибудь… сообщил? – постанывая от боли, поинтересовалась роженица. – И не сообщайте!.. Пусть… дрыхнет! Скажите только… Ее Высочеству Бруни!

– Уже, – доброжелательно улыбнулся целитель, который сидел рядом и мягко прощупывал ее живот.

Ванилла часто задышала, переживая очередную схватку, и посмотрела на Жужина.

– Мэтр, вы говорили, еще две седьмицы ждать! А оно вон как вышло!

– Бывает, – спокойно пожал плечами тот. – Преждевременные роды, знаете ли, могут начаться от тысячи причин: скушали не то на ужин, слишком энергично вешали белье, были нежны с супругом…

– Мешалки-венчики! – воскликнула Ванилла, не сдержавшись. – Была! Была нежна с супругом! Каюсь!

– Вы лучше дышите, уважаемая, – посоветовал мэтр, – каяться будете потом.

– А кричать можно? – деловито уточнила она. – Уж очень хочется покричать!

– Кричите, – улыбнулся Ожин, – меня вы не напугаете.

Мэтра Жужина действительно напугать не удалось. Зато удалось напугать Дрюню, которому кто-то успел сообщил радостную новость, несмотря на предупреждение супруги. Шут как раз шел по коридору к покоям целителя, сопровождая Ее Высочество Бруни с секретарем, когда раздался полный страстного нетерпения вопль, потрясший замок.

– Что это? – резко побледнел и остановился Дрюня.

Принцесса встревоженно оглянулась на Григо Хризопраза.

– Крик увеличивает объем легких, что косвенно помогает вытолкнуть плод, – любезно пояснил тот, – кроме того, с ним легче переносятся родовые боли и прочие неудобства! По всей видимости, Ваше Великолепие, мы слышим, как рожает ваша жена!

Позеленевший шут заткнул уши и бросился прочь. Крик Ваниллы преследовал его, отражаясь от стен.

– Идемте, Григо! – заторопилась Бруни. – Я должна быть рядом с ней!

Однако на пороге уже стоял мэтр Жужин, сурово нахмурив брови.

– Ваше Высочество, прошу меня простить, но я вас к подруге не пущу…

Принцесса открыла было рот, чтобы возразить, однако целитель потряс перед ее лицом длинным пальцем.

– Даже не просите! Возвращайтесь в свои покои и ждите радостных вестей! В вашем состоянии не стоит наблюдать роды и вообще находиться рядом с роженицей! Во избежание всяческих, так сказать, эксцессов!

– Каких еще экс…цессов! – возмутилась принцесса. – Впустите меня!

– Мэтр хочет сказать, что все это может спровоцировать ненужное напряжение мышц и ранние роды, – мягко беря Бруни за руку и разворачивая прочь, сообщил Григо. – Пойдемте!

Принцесса умоляюще посмотрела на Жужина.

– Ожин, вы же скажете ей, что я приходила?

– Конечно, Ваше Высочество. Я даже скажу, что нарушил этикет и прогнал вас, но вызвал во дворец Персиану Тумсон, дабы госпоже рю Дюмемнон было не так скучно! Идите, идите уже! Поищите будущего папашу!

В это самое время будущий папаша ворвался в покои Его Величества, как будто за ним гнался разозленный осиный рой, наглухо закрыл двери, привалился к ним спиной и только тогда смог отдышаться, чтобы произнести первое слово. Нецензурное.

Король, который весь предыдущий день и всю ночь лелеял боевые раны, изводя на них целительные свитки, перепугался не на шутку, разглядев выражение его лица.