Эрика Йохансен - Судьба Тирлинга [litres]

Во-вторых, здесь, именно здесь она увидела то, что до этого встречала лишь в предпереходных воспоминаниях Лили, в фальшиво-благополучном Нью-Ханаане: почтовые ящики, по одному перед каждым домом.

Растерянная, почти оглушенная, Келси поплелась по дорожке, идущей от крыльца к улице. Там она заметила их почтовый ящик, ярко-желтый, с номером 413, нарисованным красной краской. Улица была шумной; повозки, запряженные лошадьми, проезжали каждые несколько секунд, люди спешили мимо, очевидно, тоже торопясь на работу. Район вокруг казался чистым и благополучным, но, глядя на него, Келси снова вспомнила о Нью-Ханаане. Она видела здесь много хорошего, но было ли оно настоящим ?

Не задумываясь она повернула налево и поспешила по улице вместе со всеми, тем же путем, которым ходила на работу каждое утро, но ее взгляд обшаривал окрестности в поисках ответа. Она чувствовала, как что-то ускользает от нее, что-то настолько очевидное, что ее мозг отказывался это признавать…

Она прошла больше полумили, прежде чем ее накрыла догадка. На улицах было множество людей: рабочие, в грязной одежде и с инструментами; хорошо одетые мужчины и женщины, судя по всему, трудящиеся в офисах; перевозчики, везущие в своих повозках всевозможные товары, укрытые брезентом… но нигде она не замечала блеска доспехов или хотя бы громоздких фигур в плащах, скрывающих доспехи. А на задворках сознания мелькнула еще одна мысль: она не видела стали. Ни мечей, ни ножей… Келси уставилась на проходящих мимо людей, пытаясь разглядеть хоть намек на рукоять, или ножны. Но ничего не было.

«Что мы сделали?»

Ее ноги шли привычным маршрутом, и Келси особо не задумываясь дошла до конца этой улицы, повернула налево и оказалась на более широкой, в которой узнала Главный проспект. Вдоль него тянулись ряды лавок с привычными яркими вывесками: модистки, аптекари, сапожники, бакалейщики… но было какое-то отличие, настолько глубокое, что Келси сперва не могла его заметить, и просто шагала вперед, улетев мыслями далеко отсюда. Она обернулась направо и замерла без движения.

В витрине перед ней стояло множество книг.

Кто-то налетел на нее, и Келси на мгновение потеряла равновесие, но прохожий схватил ее за руку, удержав от падения.

– Простите, – бросил он через плечо на бегу. – Опаздываю на работу!

Келси молча кивнула и снова повернулась к витрине.

Книги были необычно разложены, а стеллажи составлены в форме пирамиды. Кэти заметила среди них знакомые – «Дерьмо», «Великий Гэтсби», «Мы живем в замке» – но незнакомых было намного больше: «В этом пылающем мире» Мэттью Линна; « Мошенничество» Марины Эллис; множество других книг, никогда не стоявших на полках библиотеки Карлин. Написанный от руки плакат над книгами коротко гласил: Классика.

Келси отступила на пару шагов, теперь внимательно следя за тем, чтобы не столкнуться с потоком людей, спешащих на работу, и разглядела еще один рукописный плакат, на этот раз висящий над входом в магазин.

«Копперфильд Букз» было написано на нем.

Магазин был закрыт; в зале, видном сквозь витрину, все еще было темно. Келси подошла к застекленной двери и попыталась заглянуть внутрь, но ей мало что удалось увидеть, потому что стекло в двери было специально затемнено. Она видела такое стекло в Мортмине, в спальне Красной Королевы, но ничего подобного до сих пор в Тирлинге не встречалось. Келси снова отступила и уставилась на витрину. Перед ней был книжный магазин. Ее любимый книжный магазин. Большая часть книг, стоящих на полках в ее спальне, была куплена именно здесь. Она любила приходить сюда воскресным днем.

Где-то за несколько улиц отсюда начали бить часы, заставив ее вздрогнуть. Было уже девять тридцать. Она опаздывает на работу, и как ни удивительно, укоренившаяся привычка заставила ее двинуться дальше; на работу она никогда еще не опаздывала. Она бежала по проспекту, придерживая сумку, чтобы та не билась о бедро, жестом, как она обычно делала с тех самых пор как закончила школу в семнадцать… и все же что-то здесь было по-другому, настолько по-другому, что… – Великий Боже, – прошептала она.

Она стояла в середине Главного проспекта, глядя на лежащую перед ней дорогу в милю длиной. Она уже была здесь когда-то, в этом самом месте, в тот день, когда они с Булавой впервые приехали в город вместе, и помнила, как нависала над ними громада Цитадели, отбрасывая длинную тень на проспект.

Но теперь здесь не было Цитадели.