Джесс Буллингтон - Божественная смерть Джиреллы Мартигор

— Добро пожаловать домой, дитя мое, — поприветствовал дядя, и, взяв за подбородок рукой с папским кольцом, вздернул ей голову, дабы посмотрела на него. — Отужинай со мной. Нам есть что обсудить.

— Ваша всемилость… — начала Джирелла, но он легонько стукнул ее по голове перстнем.

— Ну-ну, Джирелла, давай без этого. — Его улыбка была в точности такой же лучезарной, какой она ее себе и представляла. — По крайней мере, не здесь. Когда мы на людях, разумеется, ничего не поделаешь, но в моих покоях зови меня папой.

— Па… папа? — После смерти родителей вновь кого-то так звать она и не мечтала.

— Ты наверняка проголодалась. — Взяв за плечи, дядя помог ей подняться, — и нахмурился, нащупав под подрясником мешковину. — Ты носишь рубищу кающегося грешника?

Джирелла снова потупила взор, смущенная его озабоченностью.

— Мне столько надо искупить грехов… папа.

— Как и всем нам, дитя мое. И в скором времени ты убедишься, что по сравнению со всеми тяготами, что выпадут на твою долю, твоя власраница даже мягче бархата. — Он покачал головой и улыбнулся еще шире. — Прямо за этой дверью — уборная, и там тебя ожидает более подходящий наряд. Беги переодевайся, а потом присоединишься ко мне за ужином: я так истосковался по перепелке, как ты, наверное, по ответам, нет?

— Я… у меня даже и в мыслях не было…

— Все нормально, Джирелла. И мое первейшее правило таково: ты обязана задать мне вопрос сразу же, как только он возникнет в твоей прелестной головушке. Любой. Зачем, по-твоему, я тебя вызвал?

— Чтобы… Я… — Заметив, что дядя нахмурил брови, Джирелла закусила губу, и нашла в себе силы, о которых и не знала, что обладает ими. Этот человек был ее дядей, но также и смертным воплощением очей, гласа и ушей Падшей Матери. Да, она с рождения была грешницей, но не трусихой настолько, чтоб лгать своей спасительнице. Так что она посмотрела прямо ему в глаза и пообещала себе, что никогда впредь не отведет взгляда. — Я пробовала призвать демона. В монастыре. Ничего не вышло. Но я думала, что вам об этом уже известно и поэтому…

Черный Папа разразился смехом и оперся на нее, пока фыркал. А когда успокоился, произнес:

— Ох, дитя мое, у всех нас найдется по парочке скелетов в нашей исповедальне.

— Но тогда почему я здесь? — спросила Джирелла, залившись краской смущения из-за его внезапного выплеска эмоций. Она ведь не какая-то там тупенькая девчушка — иного объяснения ее приезду и быть не могло.

— Потому что я нуждаюсь в преемнике, — тихо произнес дядя, из голоса которого исчезло все веселье. — Я призвал тебя домой, потому что мое время сойти с Ониксовой Кафедры пришло. Своим новым Гласом Падшая Матерь избрала тебя.

Джирелла постаралась улыбнуться его шутке, но не вышло. Глаза наполнились слезами, она силилась понять, зачем Черный Папа отпускает такие богохульные шуточки. Зачем? Он приложил ладонь к спине, прижав власяницу к обнаженной коже, и направил ее к двери уборной. Она чувствовала себя призраком, преследующим свое тело, плывущем по комнате, покуда руки-ноги двигались сами по себе. Зачем?

— Когда я получил знак, задал себе тот же вопрос, — пробормотал он, будто читал ее мысли. А может и читал. — У тебя есть сомнения. У меня — ответы. Тем больше причин быстренько переодеться и сесть со мной за стол, а?

Джирелла кивнула и на ватных ногах вбрела в комнату, высеченную в черном камне горного склона. За спиной защелкнулась дверь. Таращась на свое бледное ошарашенное отражение в зеркале над комодом, Джирелла попыталась помолиться… но вместо этого вырвала в резервуар с водой.

— Завтра Совет Диадемы, — объяснял папа Шанату Джирелле в то время, пока она пыталась успокоить раздраженный желудок ржаным хлебом с салом. Дядина же тарелка была доверху нагружена масляным мясом, реповым пюре и тушеной зеленью. Еще более декадентским, чем изобилие яств, являлся тот факт, что они вкушали их наедине в его уютной библиотеке, а не в каком-нибудь продуваемым насквозь обеденном зале. — Знаешь, что это такое?

— Нет.

Джирелла непривычно поежилась в мягчайшем бархатном платье, которое приготовил для нее дядя, и тошно уставилась на свой кубок вина.

— Это официальная встреча, на которой я и Индсорит положим конец войне. До монастыря дошла весточка о нашей борьбе?

— Конечно. — Джирелле стало неловко от того, что он был недалекого мнения о ее провинциальной просвещенности, однако узнав, что конфликт разрешится, вздохнула с облегчением. — Едва Багряная королева объявила войну Вороненой Цепи, мы перестали возносить за нее ежедневные молитвы.