Кирилл Корзун - Сломанный клинок [litres]

Отпечатав короткий ответ дельцу, Алексей решительно поднялся из-за стола, педантично убрал тарелку в холодильник, смахнул с него крошки и только после этого направился к себе в комнату. Ему хотелось кое в чём убедиться.

Там, где, по словам Леона, для полноты картины не хватало разве что головы дракона, Алексей достал из-под кровати неприметный пластиковый контейнер, пристегнутый к её деревянной основе в лучших традициях шпионских боевиков. Короткий пасс рукой активировал скрытый замок, и на приглушённый свет, источаемый потолочной люстрой, явились несколько свертков из грубой темной материи. Алексей сноровисто вынул из одного несколько свечей разных цветов, а из второго свертка извлёк продолговатый кожаный футляр.

Разместив свечи по углам квадратного стола, предварительно застеленного черной материей, и погасив в комнате свет, Соколов коротким мысленным усилием возжег пламя на кончиках фитилей и только после этого, затянув едва слышный речитатив заклинания, вскрыл футляр и плавным движением руки вытряхнул его содержимое на центр стола.

Горсточка разнообразных костей всех видов, форм и расцветок высыпалась словно игральные кости из руки игрока и раскатилась по ровной поверхности в разные стороны. Руны, вырезанные и выжженные на их поверхности, едва мерцали в свете, что давало танцующее пламя свечей. Но Алексей только бросил короткий взгляд и недовольно нахмурился. Прикрыв глаза, он продолжил начитывать древнее заклинание, совершая замысловатые пассы руками, пока не воздел руки к потолку, чтобы в следующее мгновение словно стряхнуть с них невидимые капли, стряхнуть на содержимое стола…

Пламя свечей задрожало, едва не погаснув от порыва неизвестно откуда взявшегося ветра, косточки подпрыгнули, вращаясь вокруг своей оси, и вновь упали, отражая изменения уже сложившегося узора судьбы…

Шипованная резина бешено вращавшихся широких колёс мчавшегося по загородной трассе внедорожника едва-едва удерживала разогнавшийся автомобиль на припорошенном снегом и скованном тонкой наледью дорожном полотне. Даже помешанные на качестве британцы вряд ли могли помыслить своему детищу такие условия эксплуатации, продиктованные желаниями широкой русской души, что алкала быстрой езды, несмотря ни на что.

Заложив крутой и лихой вираж, отчаянно дрифтуя и вздымая шлейф снега в небеса, «Рэнджровер Велар» немыслимым чудом вписался в поворот и вышел на финишную прямую своего маршрута. Солнце, выглянувшее из-за кромки обступившего трассу леса, лукаво подмигнуло блеснувшему в ответ тонированному лобовому стеклу, обещая тем, кто находился внутри, погожий декабрьский день, полный света и хорошего настроения. Словно пришпоренный, внедорожник поддал газу, заурчал взбудораженным предстоящей охотой зверем и стремительно рванул вперёд.

Человек возник на его пути внезапно. Широкоплечая фигура в потасканном зимнем камуфляже словно соткалась из пустоты буквально в паре метров от капота «Рэнджровера». Слишком неожиданно и слишком близко – управлявший автомобилем Алексей Соколов не успел даже глазом моргнуть, как неизвестный широко распахнул руки, и мир дрогнул…

Своим воздействием на умы людей слово способно творить миры, описывая их до мельчайших подробностей и дополняя иным, скорее эмоциональным восприятием, придавая описанию особенную глубину. Но можно ли описать то, что не поддаётся восприятию, то, чего не в состоянии постичь и понять?

Пространство вокруг застывшего на дороге человека исказилось. Разогнавшийся внедорожник незаметно утратил инерцию, словно её никогда и не существовало, и замер на месте, проваливаясь в иной пласт реальности – темнеющий лес, снежные залежи на обочине, дорожное полотно – всё это истаивало на глазах, сменяясь пустотой иного измерения, не имевшей понятий «верх» или «низ», бескрайней и необозримой.

Лобовое стекло брызнуло мелким крошево, не выдержав совместного удара десятка толстых кожистых щупалец, в которые превратились руки виновника аварии. Его рослая фигура также преобразилась, утрачивая всякую схожесть с человеком – свалявшаяся шерсть на звероподобном горбатом торсе торчала как шипы, угловатая морда гиены щерилась пастью, полной треугольных зубов. Кошмарный монстр встал на задних лапах и ликующе взревел, оплетая пассажира внедорожника своими извивающимися, словно лианы, конечностями. Леон успел только дёрнуться и прокричать, прежде чем был насильно выдернут из салона: