Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres][с иллюстрациями]

Адриус Мартиус был всё тем же скромным, слегка полноватым мужчиной средних лет с добрым лицом, который, как я думал, помогал мне последние несколько недель. Его жена очень походила на него: шатенка с седыми прядями, простая, как деревянное ведро. Фигура её с тем же успехом могла бы принадлежать жене фермера, если бы не отсутствие мозолей на руках и не серебристое шёлковое платье.

— Господин Келлен, — тепло сказала она, беря мою ладонь в свои. — Добро пожаловать, добро пожаловать. Я столько слышала о вас, но всегда из вторых рук. Мне бы хотелось встретиться с вами раньше и в нашем собственном доме, но… Что ж, такой возможности не было. Как прошли первые недели в королевском дворце?

Ко мне обращалась женщина, которая играла со мной в игры, но её голос звучал настолько искренне, что я не смог придумать подходящего ответа.

— Без происшествий, мадам, — ответил я наконец, надеясь, что не сказал глупость.

— Понимаю, да. И о боже, эти отметины вокруг глаза — они — то, о чём я думаю? — Она указала на извилистые линии вокруг моего левого глаза.

Я кивнул.

— Чёрная Тень.

— Ну и ну. — Женщина поднесла руку ко рту. — Какое уродливое название для чего-то в действительности столь прекрасного.

— Хотелось бы, чтобы больше людей разделяли вашу точку зрения, — сказал я и поцеловал ей руку.

Она кивнула с негромким хихиканьем.

— Ну, Дарлина, давай не будем заставлять мальчика стоять в дверях. — Граф Мартиус направился к нам, держа в каждой руке по бокалу. — Вино, — сказал он, сделав маленький глоток из одного бокала и предлагая мне другой. — Из нашего маленького виноградника в Ювене. Я разогрел его на огне и добавил немного карамельного корня. Не хотели бы выпить?

Я посмотрел на кубки, потом снова на Мартиуса.

— Кажется, вы кое-что забыли, — сказал я.

Он посмотрел на кубки.

— Ну конечно, такое может случиться при моей плохой памяти, но не могу представить, что я мог забыть в вине.

— Вы забыли, что вторглись в королевский дворец, похитили королеву, убили невинных людей, которые пытались её защитить, и привезли меня сюда — ради того, чтобы разрушить империю ради собственного удовольствия. Так что нет, я не хотел бы выпить.

Дарлина поморщилась. У неё было не злое выражение лица. На нём читалось скорее нечто среднее между обидой и сочувствием.

— Ой, да ладно, мастер Келлен, я…

— Ладно, ладно, Дарлина. Мальчик имеет право верить в то, во что верит. Нам не помешает его верность девочке.

Граф поставил бокалы на одну из полок у входа. Он пригласил меня в гостиную, потянувшись к моей руке, но отстранился при виде того, как я среагировал на его жест. Я подумал: не убить ли его прямо сейчас, а может, схватить его жену и начать угрожать. Но я знал, что это ничего не даст, поэтому просто последовал за Мартиусом и уселся у камина в красное бархатное кресло с высокой спинкой.

— Вы джен-теп, не так ли? — спросил он, опустившись на длинный диван, обитый той же тканью, что и кресло.

— Не совсем. Уже нет. В данный момент я то, что можно было бы назвать «между нациями».

Мартиус покачал головой и вздохнул.

— Слишком обычное дело в наши дни. У людей больше нет причин быть патриотами, вот что я всегда говорю. Не так ли, Дарлина?

Его жена встала за диваном и похлопала графа по плечу в знак согласия.

— В наши дни у стольких молодых людей нет чувства принадлежности.

— Вот именно, — продолжал Мартиус. — Раньше люди ощущали себя частью своей страны, понимаете? Что у них есть нечто общее с жившими раньше. Сейчас же…

Он подался вперёд и протянул мне руку.

— Но вы, в вас я вижу джен-теп, господин Келлен, что бы вы ни говорили. Я смотрю в ваши глаза и вижу в них ум: находчивость и проницательность. Я заметил это в первый же день, когда встретил вас при дворе.

Он покачал головой и тяжело откинулся на спинку дивана.

— Не то что у нас, дароменцев, а, Дарлина? Мы не из тех, кого можно назвать умными людьми. Хотите услышать хорошую дароменскую шутку, сынок?

Я молча смотрел на него.

— И я тоже. Дайте мне знать, если когда-нибудь её услышите!

Он рассмеялся. Дарлина снова хихикнула и легонько хлопнула мужа по голове.

— О, он всё время её пересказывает. Думает, от этого она становится смешнее.

Мартиус склонил голову набок.

— Что ж, вы меня поняли. Мы не остроумные люди и не любопытные. Но знаете, какие мы? Мы практичные. Такова наша суть. Дароменцы всегда были практичными.

Я как можно небрежнее опустил руки на бёдра, на футляры с порошком.