Себастьян Кастелл - Убийца королевы [litres][с иллюстрациями]

— Снимите наручники, — приказал Колфакс своим людям.

Когда меня расковали, я упал на колени, и во всем теле вновь вспыхнула боль. Раны, притихшие из-за моих отчаянных усилий спастись, снова напомнили о себе. Болело всё. Лицо опухло, кожа покраснела и кровоточила, в животе как будто открылось внутреннее кровотечение.

Мне бы хотелось, чтобы Рейчис был здесь. По крайней мере, маленький мерзавец-белкокот сказал бы что-нибудь смешное. Но, может, и к лучшему, что его тут нет. Он презирал бы меня сейчас.

— Вот, — сказал Колфакс, протягивая мне колоду карт. — У тебя есть пять минут на то, чтобы сказать, кто забрал королеву, или тебя убьют прямо здесь и сейчас.

Я кое-как поднялся и взял карты, прежде чем сесть. Они ощущались по-другому. Больше не олицетворяли печальные и безнадёжные последние часы женщины, которая собиралась покончить с собой. Теперь они стали свидетельством того, за что она умерла.

Тасия хранила верность, но в глубине души отчаянно хотела рассказать мне свою историю, объяснить, почему лишила себя жизни. И всё это было здесь, в тринадцати картах, разложенных по порядку, лицевой стороной вверх наверху колоды.

Я разложил их на столе перед собой.

Король стрел.

Тройка клинков.

Туз колесниц.

Семёрка стрел.

Золотой изгой.

Валет клинков.

Королева колесниц.

Валет колесниц.

Шестёрка клинков.

Туз требушетов.

Двойка колесниц.

Серебряный изгой.

Туз стрел.

— Она сказала, что картинки — это всегда люди, — сказал я, — а нумерованные карты могут быть людьми или действиями.

— А как насчёт тузов? — спросил Колфакс, указывая на третью карту.

— Эмоции. Силы, которые движут поступками.

Я взял короля стрел. Как там сказал Мартуис? Хороший король с мягким сердцем?

— Последний король, отец Джиневры — каким он был?

— Порядочным, как и подобает монархам, — ответил Колфакс. — Пытался заключить мир со всеми, с кем мог.

Я положил карту обратно.

— Тройка клинков. Клинки символизируют насилие.

— А тройка?

— Мир. Ему пришлось бороться за трон? — спросил я.

— Нет, — ответил Колфакс. — Ни братьев, ни сестёр.

Маршал взял карту.

— Но тройка может означать договор Трёх Наций. Король подписал пакт с Даромом, джен-теп и Забаном как раз вовремя, чтобы предотвратить войну.

— Это объясняет туза колесниц, — сказал я. — Гнев и перемены. Думаю, многим аристократам не понравилась идея мира в империи, создававшей свои богатства благодаря захвату других стран.

Колфакс кивнул.

— Семёрку стрел объяснить легко. Джиневре было семь, когда король объявил её наследницей королевского духа. Он использовал это как предлог, чтобы не объявлять войну и не менять договоры. Он хотел дождаться, пока Джиневра будет готова править. — Он показал на золотого изгоя. — А это что значит? Никогда не слышал, чтобы гадалки использовали изгоев. Думаю, она оставила его по ошибке?

Я не мог представить, чтобы Тасия была так небрежна.

— Может, карта означает кого-то, не участвующего в игре… Кого-то, действующего за кулисами.

«Арекс», — подумал я.

Именно Арекс сказал мне об изгоях на третий день моего пребывания при дворе. Могло ли случиться так, что он сам всё это устроил, но его предали в последнюю минуту?

Я на мгновение отложил золотого изгоя в сторону и сказал:

— Валет клинков. Могучий воин.

Я вспомнил, с чего всё началось и кто отправил Тасию в камеру.

— Леонидас.

— Которого ты убил.

— Это был поединок, и я на него не напрашивался. Но пока забудем о нём. Король подписывает мирный договор, который возмущает аристократов. Они давят на него, чтобы он нарушил договор, но потом он объявляет Джиневру следующей правительницей, поэтому им приходится подождать несколько лет.

— Им придётся ждать гораздо дольше, — сказал Колфакс. — Королева не объявит войну просто для того, чтобы угодить знати и набить их сундуки.

Так как же им заполучить свою войну? Я вспомнил Кореша и то, как жестоко он обращался с королевой. Может, это была не случайная подлость. Может, он подталкивал её к объявлению войны Забану? Или просто ждал шанса её убить? И что потом?

— Кто-то, может быть, золотой изгой, выбирает Леонидаса, чтобы тот занял трон.

— Леонидас объявил бы войну собственной матери, если бы считал, что это пойдёт ему на пользу, — заявил Колфакс. — Итак, он преследует королеву колесниц. Но если Джиневру-ребёнка представляет семёрка стрел, разве она не была бы сейчас королевой стрел?