Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

Джулиан не сводил взгляда с медленно светлеющего океана.

– Людей можно арестовать только за то, что они делают, а не за то, что они думают. Если действовать иначе, мы уподобимся Диарборнам. А нам гораздо лучше быть такими, какие мы есть, чем если бы стали такими, как они. Кроме того, за каждым решением тянется длинный хвост последствий, и знать окончательный результат не дано никому. Все, что нам доступно, – это прямо сейчас сделать выбор, лучший из возможных.

Она снова прислонилась затылком к его плечу.

– Помнишь, как мы приходили сюда еще детьми? Строили песчаные замки…

Он кивнул.

– Когда ты исчез летом, я все время приходила сюда. Думала о тебе, о том, как я скучаю.

– А эротические мысли тебя тоже посещали? – уточнил он и получил шлепок по руке. – Да ладно, знаю, что посещали.

– Зачем я тебе вообще что-то рассказываю? – возмутилась она.

Они улыбались друг другу с глупым видом, который любой посторонний свидетель счел бы невыносимым.

– Потому что ты любишь меня, – спокойно пояснил он.

– Это правда, – согласилась она. – Сейчас даже больше, чем раньше.

Руки, обнимавшие ее, напряглись. Она посмотрела на него: лицо Джулиана окаменело, словно от боли.

– В чем дело? – спросила она.

Уж обидеть его она точно не хотела.

– Я просто подумал, – тихо и хрипло ответил он, – о том, что мы вот так, просто можем об этом говорить. Я даже не надеялся никогда, что у нас будет такая свобода… что у меня будет такая свобода. Всегда думал, что то, чего я больше всего хочу, невозможно. И самое большее, что меня ждет – жизнь в тихом отчаянии на правах твоего друга… Зато я смогу все время быть рядом. А ты станешь жить своей жизнью, и в ней со временем будет становиться все меньше меня…

– Джулиан, – в глазах у него плескалась боль, и хотя это была боль из прошлого, видеть это было невыносимо. – Такого никогда бы не произошло. Я всегда тебя любила. Даже когда ты сам этого не знал, я все равно любила тебя. Даже когда ты ничего не чувствовал, и не был собой, я все равно помнила настоящего тебя и любила, – она повернулась и обвила руками его шею. – И сейчас я люблю тебя гораздо, гораздо больше.

Она приникла к его губам; его пальцы скользнули ей в волосы. Он любил ее волосы, любил их рисовать. Он посадил ее к себе на колени, гладил по спине. Браслет с морским стеклом холодил ей кожу. Их губы встретились; его губы были такими мягкими, а на вкус – как соль и солнечный свет. Она растаяла в вечном блаженстве поцелуя, зная, что он не последний, а лишь один из первых – обещание любви, которая будет длиться долгие годы их жизни.

Через некоторое время они неохотно расцепили руки, как ныряльщики, не желающие расставаться с красотой подводного мира. Объятия любимого – твой собственный личный город на морском дне.

– Почему ты это сказала? – с трудом переводя дух спросил он и накрутил на палец ее волосы. – Что любишь меня сейчас еще больше?

– Ты всегда очень сильно чувствовал, – сказала она, помолчав. – И мне в тебе это нравилось – то, как ты любил свою семью и ради них был готов на что угодно. Но сердце ты держал закрытым. Никому не доверял, и я тебя не виню. Ты все держал в себе, все свои тайны, потому что думал – так надо, по-другому нельзя. Но когда ты открыл Институт для военного совета, ты заставил себя довериться другим и придумать план вместе с ними. Ты перестал прятаться: ты открылся – а ведь тебе могли причинить боль или предать! – чтобы повести их за собой. И когда в Безмолвном городе ты не позволил мне разбить руну… – ее голос дрогнул, – ты просил меня доверять не просто тебе, но тому, что мир – добр, что он – хорошее место. Это было мое самое уязвимое место, и ты был рядом, несмотря ни на что, вопреки всему, и твое сердце было открыто. Ты пришел, чтобы забрать меня домой.

Он положил ладонь ей на руку – туда, где когда-то была руна парабатаев.

– Ты тоже забрала меня домой, – он прошептал это так, словно увидел явление божества. – Всю свою жизнь я любил тебя, Эмма. И когда перестал чувствовать, я понял: без этой любви я сам – ничто. Ради тебя и только ради тебя я захотел вырваться из клетки. Ты заставила меня понять, что любовь дарит куда больше радости, чем причиняет страданий.

Он запрокинул голову, чтобы лучше ее видеть; сине-зеленые глаза поймали свет восходящего солнца.

– Я любил свою семью с того дня, как появился на свет, и буду любить всегда. Но ты – любовь, которую я выбрал, Эмма. Из всех, кто только есть на свете, из всех, кого я когда-либо знал, – я выбрал тебя. И я всегда верил в этот свой выбор. И на краю всего любовь и вера всегда приводили меня домой. К тебе.