Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Вы меня не огорчили. Это просто наблюдение, – Себастьян откинулся на спинку кресла. – Я сам предпочитаю златовласок.

По лицу Джейса промелькнула тень. Разглядеть ее Эмма не успела, слишком быстро та исчезла. Зато Пепел поднял голову, чтобы посмотреть на них, и Эмма замерла – что если Пепел их узнает…

Но на его лице не отразилось ни малейшего интереса, он продолжил играть.

Как однако трудно не дрожать. В помещении было очень холодно, а глаза Себастьяна – еще холоднее. Он сплел пальцы под подбородком.

– Ходят слухи, что некая Ливия Блэкторн подняла в городе жалкий маленький бунт против нас.

У Эммы внутри все оборвалось.

– Она для нас ничего не значит, – быстро ответил Джулиан.

Прозвучало очень убедительно.

– Разумеется. Но ты был ее братом и другом. Люди вообще прискорбно сентиментальны. К ней можно обманом втереться в доверие.

– Ливви ни за что не доверится помраченным, – ляпнула Эмма и прикусила язык.

Неправильная реплика для этой пьесы, совершенно неправильная.

Джейс подозрительно сощурил золотые глаза и уже открыл рот, чтобы ответить, но Себастьян презрительным жестом велел ему молчать.

– Не сейчас, Джейс.

Его лицо мгновенно закрылось. Он отвернулся, подошел к Пеплу и, перегнувшись через спинку кресла, показал ему что-то на экране. Пепел кивнул.

Словно любящие братья, не будь тут все так жутко. Не будь люстра на потолке сделана из обледенелых человеческих рук. В каждой – факел, сиявший демоническим светом… Если бы Эмма могла забыть те лица под полом…

– Эмма хочет сказать, что Ливви всегда была хитра, – заметил Джулиан. – Самым низменным образом.

– Любопытно, – сказал Себастьян. – Я обычно весьма одобряю низменные хитрости… – если они, конечно, не направлены против меня.

– Мы хорошо ее знаем, – сказал Джулиан. – И, я уверен, мы могли бы без особого труда выяснить все насчет этого ее бунта.

– Мне нравится твоя уверенность, – Себастьян улыбнулся ему. – Ты не поверишь, что я…

Он нахмурился.

– Эта проклятая псина опять лает?

Действительно, где-то лаяла собака. Через мгновение в зал ворвался черно-белый терьер на длинном поводке. На другом конце поводка оказалась женщина с длинными черными волосами.

Это была Аннабель Блэкторн.

Несмотря на лютый холод, на ней было красное платье без рукавов. Кожа была бледной, как сама смерть.

Но при виде Эммы и Джулиана Аннабель побелела еще сильнее. Руки сжали поводок.

Эмму ударило адреналином. Аннабель сейчас их выдаст, она их заложит… У нее нет причин этого не сделать. И Себастьян их тут же убьет. «Черт возьми, – подумала она, – я пущу ему кровь, прежде чем проститься с жизнью. Я им обоим кровь пущу».

– Прошу прощения, – недовольно бросила Аннабель. – Он хотел видеть Пепла. Правда, Малкольм, ты хотел видеть Пепла?

Даже Джулиан слегка вздрогнул. Эмма в ужасе смотрела, как Аннабель треплет уши пса. Тот посмотрел на нее лавандовыми глазами и снова гавкнул.

Малкольм Фейд, верховный маг Лос-Анджелеса, стал демоном-терьером…

– Аннабель, убери отсюда своего мерзкого фамильяра! – рявкнул Себастьян. – Я занят. Если Пеплу что-нибудь понадобится, он тебя позовет. Он уже почти взрослый мужчина, и нянька ему больше не нужна.

– Любому нужна мать, – сказала Аннабель. – Правда, Пепел?

Тот не ответил, поглощенный игрой. Сердито вздохнув, Аннабель вышла. Малкольм поспешил за ней.

– Как я уже сказал, – на лице Себастьяна отчетливо проступила досада. – Аннабель – один из моих лучших палачей. Вы не поверите, каких вершин она способна достичь, имея в своем распоряжении нож и Сумеречного охотника. Однако, как и все вокруг меня, она слишком много внимания уделяет своим эмоциям. Ума не приложу, почему люди никак не могут понять, что для них лучше.

– Если бы они могли, им не нужны были бы вожди, – сказал Джулиан. – Такие, как вы.

Себастьян оценивающе поглядел на него.

– Полагаю, ты прав. Но груз ответственности поистине велик. Он сокрушает меня. Ты это понимаешь.

– Позвольте мы выследим для вас Ливию, – предложил Джулиан. – Мы разберемся с этой угрозой и принесем вам ее голову.

Себастьяну это явно понравилось. Он перевел взгляд на Эмму.

– А ты неразговорчива, как я погляжу.

«Я не могу, не могу… стоять здесь и врать, и притворяться, как Джулиан».

Но рука Джулиана все еще была в ее руке, и мощь их связи – пусть уже и не магической – заставила ее поднять голову и стиснуть зубы. Она забрала свою руку у Джулиана и медленно, напоказ хрустнула костяшками.