Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

Это была не пустыня, а пляж.

Ничего подобного тьме внутри портала Джулиан раньше не видел. Ни света, ни звука, ни движения, только тошнотворное ощущение, что падаешь в шахту лифта. Когда мир решил наконец вернуться, это было похоже на беззвучный взрыв, возникший из небытия, ударивший в лицо. Звук и движение возникли одновременно. Джулиан ударился о землю, подняв тучу песка.

Руку Эммы он выпустил где-то в этом водовороте тьмы, но, к счастью, Эмма тоже была здесь – с трудом пыталась подняться на колени. Одежды фэйри были изорваны в клочья, покрыты кровью, но сама Эмма, кажется, осталась невредима. Джулиан перекатился на бок. Сердце в груди колотилось, как барабан.

Его тут же пронзила боль, острая, как стрела. Дыхание перехватило. Он даже не сразу понял, что это от облегчения.

Эмма уже вставала, отряхивалась. Джулиан тоже поднялся, шатаясь от головокружения. Стояла ночь. Они очутились на широком и каком-то знакомом морском берегу, усеянном выветренными скалами. Впереди поднимался обрыв; сверху на пляж вела старая и шаткая деревянная лестница.

Где-то играла громкая и неприятная музыка, которая, казалось, была в разладе с самой собой. На дальнем конце пляжа клубилась толпа, судя по всему, не заметившая их внезапного прибытия. Странная толпа: люди, вампиры и даже несколько фэйри – все в черном и металле. Джулиан прищурился, но деталей все равно не различил.

Эмма коснулась руны Ночного видения на руке и поморщилась.

– Здесь руны не работают, как и в стране фэйри.

Джулиан покачал головой – он тоже не понимал, что происходит.

Что-то острое впилось ему в бок – телефон в процессе перехода разлетелся на куски и осколки пластика впились в кожу. Он бросил аппарат на песок – все равно от него теперь никакого толку.

Небо было затянуто тучами, багровая луна бросала на пляж тусклый отсвет.

– Этот пейзаж мне знаком, – сказал Джулиан.

Изгиб береговой линии, силуэты скал, форма волн… Хотя цвет моря тут совсем другой – черный как чернила, и прибой оставляет на песке полосы черного кружева.

Эмма тронула его за плечо.

– Джулиан, нам нужно составить план.

Ее лицо было серым от усталости, под глазами залегли круги, светлые волосы перепутались, и сосульками спадали на плечи. Джулиана переполняли чувства – боль, любовь, паника, горе и тоска хлынули по жилам, словно кровь из зашитой, но снова разошедшейся раны.

Он отшатнулся от Эммы, ударился о скалу, и его вырвало горькой желчью. Когда спазмы прекратились, Джулиан вытер рот, отчистил руки песком и догнал Эмму, которая уже взбиралась на ближайшую скалу. Или утес. Или как там это правильно называется?

Джулиан сжал кулаки. Эмоции поднимались вихрем, как прилив во время урагана, ударили изнутри о стенки черепа, и испуганный разум заметался, подхватывая обрывки информации и расшвыривая их в разные стороны, как машина, несущаяся на бешеной скорости, – заградительные знаки на шоссе.

Сосредоточься, приказал он себе и так прикусил губу, что боль разом прочистила мозг. Он почувствовал вкус крови.

Эмма с вершины утеса смотрела на юг.

– Очень, очень странно, – сказала она.

– Что странно? – Джулиан удивился тому, как спокойно звучал его голос.

Невдалеке прошли двое вампиров, девушка была с длинными каштановыми волосами. Оба помахали ему. Да что тут у них творится, в этом мире?

Эмма спрыгнула и откинула упавшие на лицо волосы.

– Ты в порядке?

– Да, просто тяжело прошел через портал, – соврал он.

Что бы с ним сейчас ни происходило, дело было точно не в портале.

– Ты вот на это посмотри, – Эмма каким-то образом умудрилась сохранить телефон и теперь показывала фото, которое сделала сверху.

Снимок был очень темный, но он сразу узнал линию берега и руины пирса в Санта-Монике. Колесо обозрения валялось кучей покореженного металла. Что-то темное кружило в воздухе… и это определенно были не птицы.

– Это Лос-Анджелес, Джулиан, – Эмма тяжело сглотнула. – Мы рядом с Институтом.

– Но Король говорил, это Туле́… Мир, гибельный для нефилимов.

Он в ужасе замолчал: на том конце пляжа, где собралась толпа, маршировали две колонны в военной форме. Они направлялись сюда, в их сторону. И чем ближе они подходили, тем отчетливее было видно красные мундиры.

Они с Эммой нырнули за ближайший утес и буквально распластались там. Строй приближался, толпа следовала за ним. Музыка стихла. Остались только грохот волн, ветер и топот марширующих ног.