Ричард Кнаак: Душа Демона [litres]

Когда бывший высокорожденный взглянул на свои руки, то увидел, что когти на них загнулись, став крошечными веточками с растущими листьями. Рога сатира раскинулись в стороны, превращаясь в толстые длинные ветви, на которых тоже проросла листва. Нет, Ксавий не становился деревом сам, скорее уж творение Малфуриона обеспечивало себе рост благодаря питательным веществам, которые оно получало из тела сатира.

– Мы с тобой еще не закончили, Малфурион Ярость Бури! – пытался кричать бывший советник. – Мы… не… закончили…

Но друид оставался непоколебим. Он должен был завершить заклинание, несмотря на стальную волю сражающегося сатира и бушующую вокруг них битву.

– Закончили, – прошептал Малфурион больше для себя, чем для лорда Ксавия. – Должны закончить.

Вместе с последним звериным воем все следы присутствия сатира исчезли, а на его месте появилось цветущее дерево. Кожа Ксавия покрылась пятнами, превратившись в толстую кору. Его искаженный воем рот стал треснувшим сучком. Воины вокруг него бросились врассыпную, когда корни, тянущиеся от самых копыт сатира, зарылись глубоко в землю, упрочняя ствол.

И вот над холмом посреди многочисленных разрушений и смертей раскинул навес из своих густых зеленых листьев огромный гордый дуб, как торжество жизни над смертью.

Задыхаясь, Малфурион упал на колени. Он хотел подняться, но ноги не держали его – слишком много сил отдал друид, заставляя заклинание противостоять мощной воле Ксавия. Несмотря на сражение, бушующее вокруг него, все, чего Малфуриону хотелось в настоящий момент, это свернуться калачиком под деревом и проспать целую вечность.

А потом его мысли заполонило лицо девушки.

– Тиранда!

Борясь со своим телом, которое словно опутали тысячи железных цепей, Малфурион поднялся. Сначала он видел только воинов ночных эльфов и демонов, но затем, наконец, его взгляд отыскал трех колдующих сатиров. А всего в нескольких шагах от них четвертая тварь несла Тиранду к зловещим вратам.

– Нет!

Друид призвал на помощь ветер, и тот закружился вокруг одинокого сатира, нанося по нему удары, когда он пытался приблизиться к порталу. По-прежнему обессилевший, Малфурион рванулся к жрице и ее похитителю.

А затем в грудь сатиру угодила очередная стрела. Слегка покачнувшись, демоническое создание упало к ногам своих товарищей. Тиранда выскользнула из его хватки, но ветер, повинующийся воле друида, позволил девушке мягко опуститься на землю.

Еще раз поблагодарив ветер и своего невидимого союзника, Малфурион собрал все силы для последнего рывка. Он пробирался к Тиранде, сражаясь со своим телом за каждый шаг, но ожидающая его награда придавала друиду сил.

Однако, когда он почти добрался до нее, один из трех сатиров отделился от товарищей. Портал замерцал, становясь нестабильным, а козлоногая тварь подхватила Тиранду.

Испустив беззвучный крик, ночной эльф рванулся вперед, но не успел. Что-то просвистело мимо головы сатира, задевая его ухо и заливая кровью плечо. Несмотря на рану, чудовищное создание прыгнуло в портал, крепко сжимая свою жертву…

Сатир и Тиранда исчезли.

Оставшиеся два сатира поспешили за ними, когда портал начал окончательно разрушаться. Едва последний из них исчез, черная дыра захлопнулась, словно ее никогда и не было, лишая Малфуриона всякой надежды на спасение Тиранды.

Это было слишком для него. Ночной эльф рухнул на землю, не обращая никакого внимания на приближающуюся жуткую бойню. Он вновь одолел Ксавия, убедившись, что тот, кто способствовал прибытию Пылающего Легиона, больше никогда не сумеет приложить свои грязные руки к таким подлым деяниям… но сейчас все это ничего не значило. Тиранда исчезла. Хуже того, она попала в плен к демонам.

Слезы градом катились по щекам друида. Небо зловеще потемнело, но он даже не заметил этого. Единственное, что сейчас имело значение для Малфуриона, – он проиграл.

Проиграл.

Капли падали с небес в такт его слезам. Дождь усиливался. Как ни странно, Малфурион оказался единственным, кого не коснулась внезапная буря. Сверкнула молния, прогремел гром, словно отражение его ярости и мрачного настроения. Без Тиранды все потеряло смысл. Теперь он знал это… но легче от этого не становилось.

Ветер выл, оплакивая его утрату. Новое дерево, взгромоздившееся на вершине холма, тряслось и качалось, когда ураган обрушился на всех, кроме обезумевшего от горя ночного эльфа…

Наконец чей-то голос сумел пробиться сквозь его отчаяние. Сначала он раздражающе мелькал на задворках сознания, а затем прокатился эхом под сводами черепа. Малфурион зажал уши руками, пытаясь заглушить этот звук и вернуться в темноту, переполняющую его мысли, но голос никак не желал исчезать и становился все настойчивее, раз за разом окликая еего по имени: