Ричард Кнаак - Душа Демона [litres]

Что касается Малфуриона, то он быстро задыхался. Ухмыляющийся сатир перед ним поднял когтистую руку, явно намереваясь разодрать грудь друида. Нащупав мешочек, Малфурион схватил первую попавшуюся вещь и сунул ее в открытый рот противника.

Глаза рогатого существа расширились, выражение лица стало испуганным, и оно отпрянуло. Ощущение удушья тут же покинуло ночного эльфа. Сатир пятился назад, а его глаза продолжали разбухать. Малфурион почувствовал сильный жар, исходящий от демонической твари.

Сопротивляясь, существо вспыхнуло пламенем, которое мгновенно поглотило его. Сатир закричал, когда его тело почернело, а огонь принялся пожирать еще живую плоть.

Задыхаясь, друид зажал рукой нос и рот. Во время их последней встречи Кенарий показал ему, как использовать тепло, содержащееся в семенах и плодах некоторых растений, и даже тысячекратно увеличивать его. Очевидно, одно их таких заготовленных семян Малфурион и засунул в пасть сатира.

Всего через пару секунд после того, как тварь проглотила семя, она рухнула на землю, оставив после себя лишь несколько обугленных костей. Кое-что из науки Кенария Малфурион никогда не принимал всерьез, но теперь он видел: все, что показывал ему шан’до, обладало силой. Воистину, не было силы могущественней той, которой обладала сама природа.

Скользнув взглядом по мертвому сатиру, друид снова заметил Ксавия. Один из рогатых приспешников пришел на помощь своему предводителю, и теперь они несли Тиранду вдвоем. Однако когда Ксавий оглянулся и увидел мчащегося к нему Малфуриона, он отдал ношу своему прислужнику и повернулся к ночному эльфу.

Сатир ударил копытом по земле, и от толчка не только Малфурион, но и еще несколько солдат упали. Открывшаяся расщелина стремительно неслась к друиду. Малфурион едва успел откатиться в сторону, прежде чем она сумела бы поглотить его.

Путь к противнику был свободен, и Ксавий подошел ближе. Его чудовищный блеющий смех потряс ночного эльфа до глубины души.

– Чтобы вновь стать героем, ты должен хоть что-то сделать правильно, – глумилась над ним грозная тварь. – Ты не должен ползать в грязи, затаив дыхание в ожидании собственной смерти.

Малфурион потянулся к своему мешочку, но действия Ксавия оказались быстрее. Он сделал размашистое движение когтями, и все, что находилось на поясе друида, разлетелось во все стороны.

– Пожалуй, хватит всего этого. – Казалось, что по мере приближения Ксавий принимает все более животный облик. – Великий Саргерас желает получить тебя живым, но я думаю, что в этом вопросе осмелюсь его ослушаться. Он вполне удовольствуется твоим братом и жрицей…

Кенарий учил Малфуриона заботиться обо всем на свете, но сейчас друида переполняло лишь отвращение. Он прыгнул на Ксавия и, обхватив его, попытался повалить его на землю.

Здоровой рукой Ксавий тут же сжал горло противника. Он поднял болтающегося в воздухе Малфуриона, получая особое удовольствие от того, как яростно ночной эльф пытается высвободиться.

– Возможно, мне все же придется оставить в тебе каплю жизни, Малфурион Ярость Бури… – поддразнил сатир, – …если я хочу отомстить тебе сполна.

Образы Тиранды и Иллидана, попавших в лапы Пылающего Легиона, заставили Малфуриона бороться, позабыв обо всем. Он пнул сатира, вложив в удар все оставшиеся силы. Нога угодила точно в раненое плечо Ксавия, загоняя обломок стрелы еще глубже.

На этот раз предводитель сатиров взвыл, и его рука разжалась. Упав, Малфурион тут же откатился в сторону, а затем сумел снова встать на ноги.

– Ты предал слишком многих, – сказал друид Ксавию. – Ты причинил слишком много боли, лорд советник. Я не позволю тебе сделать это снова. – Теперь он знал, как следует поступить. – Отныне ты будешь нести жизнь, а не смерть.

Черно-багровые глаза Ксавия вспыхнули. В его улыбке была лишь злоба. Темная сила струилась, скапливаясь вокруг него…

Но деревянное древко стрелы натолкнуло друида на мысль, и он нанес удар первым.

Обломок вдруг ожил, пуская корни. Какое бы заклинание ни задумал сатир, теперь он прервался, пытаясь вырвать стрелу из плеча. Однако заклинание Малфуриона не просто удерживало Ксавия – стрела пустила корни в самой ране, и ее древко, ставшее стволом дерева, черпало жизненные силы из бывшего советника.

Тело Ксавия вздулось, точно дохлая рыба. Он закричал – от ярости, а не от боли, – и схватился за росток охваченной пламенем рукой, пытаясь сжечь его. Но вместо этого сатир снова закричал: корни уже настолько тесно переплелись с его организмом, что все, ощущаемое ими, теперь чувствовал и Ксавий.